— Мне не кажется верным это определение, — неожиданно
сказала Маша. Замялась, потом с лёгким усилием продолжила: — Андрей
Валентинович… общество Геометров затормозилось на феодальном этапе, но во
многом переросло его. Петя говорил о долгом периоде изоляции на одном материке,
помните? Здесь есть некоторые аналогии с японским обществом. Затянувшееся
средневековье, позволяющее добиться колоссального прогресса в отдельных
областях науки. Их социальная основа — наставничество, тоже вполне объяснимо в
такой ситуации.
Молодец, Маша! Она позволяет себе спорить с дедом! Растёт,
растёт девочка…
Я допил кисленький сок, улёгся на кресле поудобнее, закрыл
глаза.
— И всё-таки, Маша, это именно средневековье. — Дед не
позволил сбить себя с позиции. — Азиатского типа, ты права. И культура их
осталась именно в рамках азиатской линии развития.
— Что это значит? — вмешался алари.
— В развитии земной цивилизации, — пояснил дед, — можно
выделить два основных потока — европейский, или западный, и азиатский, или
восточный. Западная культура более направлена на отдельную личность, на
индивидуума, его права и свободы. Восточная, как правило, оперирует категориями
общества, государства. Поскольку мы принадлежим к западной культуре… н-да… и
всё-таки именно к западной, то восточную рассматриваем как более чуждую.
Моделируя вымышленные общества — этим у нас занимается литература — мы придаём
им черты азиатской цивилизации. Жёсткая социальная структурированность,
подавление свободы индивидуума… Восточная культура, напротив, придаёт вымышленным
обществам черты европейской цивилизации.
— Странно, что вы не истребили друг друга, — заметил алари.
— И какое общество сейчас главенствует на Земле?
— Западное, — уверенно сообщил дед. — Но в данный момент все
различия стираются. А вот цивилизация Геометров построена на чёткой восточной
основе.
— Интересно, — сказал алари. — Я был уверен, что земная
цивилизация — пример предельно структурированного общества. В отличие от
нашего, например.
Кто-то, кажется Данилов, засмеялся.
— Ничего удивительного, — решил дед. — Наблюдая за чужим
обществом, мы замечаем в первую очередь именно такие детали, как проявления
порядка и организованности.
— Тогда возможно ли делать выводы о цивилизации Геометров? —
спросил командующий.
— Возможно. Мы достаточно близки друг к другу, ксенофобия
нам не мешает. Пётр, ты согласен со мной?
— Наверное, дед, — подумав, ответил я. — У них не
концлагерь, конечно. Но всё организовано предельно чётко. И никаких органов
подавления, всё строится на идеологии.
— Опять-таки характерно для восточного пути развития, —
согласился дед. — И это очень плохо. При равных уровнях технического развития
конфликт восточной и западной культуры приводит к чрезвычайно печальным
последствиям. Будь у Конклава хоть какая-то общая, объединяющая идеология…
— Цивилизация Геометров немногочисленна, Андрей
Валентинович, — вмешался Данилов. — Если действительно произойдёт столкновение…
— А какое столкновение? — ехидно спросил дед. — Грозные
эскадры Конклава помчатся бомбить миры Геометров? Полноте! Даже Земля
ухитряется вести политику сдерживания… А ты полагал, что я не в курсе? Челноки,
загруженные кобальтовыми и водородными бомбами, висят на орбитах уже десять
лет. И чужие об этом знают. Командующий, вам это известно?
— Да, — коротко обронил алари.
Я немного растерялся — честно говоря, слышать о подобном не
доводилось.
— Уровень развития предопределяет тип конфликта, — продолжил
дед. — Расы Конклава не рискнут начать настоящую войну. Максимум — карантинные
зоны, попытка запереть Геометров, отгородиться от них. Удастся ли это с расой,
перетащившей свою звёздную систему через всю Галактику? Сомнительно. Начнётся
что-то вроде холодной войны. И вот тут-то Геометры смогут сыграть на
привлекательных сторонах своего общества. Отламывать от Конклава кусочек за
кусочком. Уйдём мы — и Конклав лишится срочных перевозок. Уйдут Алари — и
боевая мощь упадёт процентов на сорок. Уйдут Пыльники — и возникнет кризис
горнодобывающей промышленности. А если Сильные расы поймут это и всё же решатся
на войну, Галактику ждёт полный геноцид. Прежде чем Геометры погибнут,
захлебнутся под силовыми атаками, их корабли испепелят большинство обитаемых
планет. Зальют отравой, уж в этом они традиционно сильны. Что можно
противопоставить крошечному, быстрому и защищённому кораблику? А ему достаточно
лишь приблизиться к планете и сбросить в атмосферу одну-единственную бомбочку с
вирусным аэрозолем. Положим, Дженьш и вы, Алари, разотрёте всю систему
Геометров в пыль. Но корабли-то останутся. И будут мстить. Долго, очень долго!
— Если их корабли, как мы предполагаем, используют энергию
вакуума, то их автономность практически не ограничена, — заметила Маша.
Была долгая пауза, потом алари спросил:
— Андрей Хрумов, ты считаешь нецелесообразным стравливать
Конклав и Геометров?
— Ненужным. Они и так антагонистичны. Сильные расы не
потерпят подобных соседей.
— Что ты предлагаешь? Чью сторону разумнее занять?
Дед помолчал.
— Вероятно, всё-таки сторону Геометров, — сказал он, и я в
полной растерянности привстал с кресла. — Их этика не слишком обнадёживает, но
у Слабых рас будут шансы уцелеть. Попасть под новое господство, да. И всё-таки
— уцелеть.
Ну что же это такое? Я стоял, озираясь, словно пытался
увидеть их сквозь стены. Неужели дед не понимает, к чему мы придём? Я же всё
объяснял! Да, вначале мы будем союзниками и друзьями. Часть Слабых рас вырвется
из Конклава, объединится вокруг Геометров. Но ведь дело не ограничится
навязыванием идеологии Дружбы, приобщением к вырвавшейся в космос утопии. С
точки зрения обитателей Родины мы абсолютно неправильны. И нас опустят, так
тихо и незаметно, что мы этого даже не заметим. Опустеют космодромы, встанут
заводы — ну, например, чтобы восстановить порушенную экологию. Потом Геометры
помогут нам своими, лучшими в мире, Наставниками. Например, чтобы приобщить
будущие поколения к высоким знаниям. Подключат свою биоинженерию, побеждая наши
болезни, а заодно и чрезмерную эмоциональность и агрессивность. Зачем накал
эмоций тем, кто стремится к Дружбе? Даже убивать можно без ярости и ненависти.
Сменится поколение, другое, как и хотел Конклав, кстати. И Земля станет новой
Родиной для тех, кто уже не способен понять это слово по-настоящему.
— Дед… — прошептал я. Но они меня не услышали.
— Андрей Хрумов, мне кажется, ты стал по-другому относиться
к жизни, — сказал командующий.
Дед издал странный смешок.
— Да, вероятно. Разве в этом есть что-то удивительное? Жизнь
лучше смерти в любом случае. А всё, что мы услышали от Пети, наводит на одну
мысль. Воевать с Геометрами — это смерть.
