Куалькуа, — подумал я. — Твои сородичи участвовали в
ремонте?
Да, — последовал беззвучный ответ. — Мы помогали в горячих
зонах.
Но ведь это опасно и для вас?
Ну и что?
Потрясающее равнодушие к смерти. Небывалое. Что-то крылось
за подобным поведением амёбообразных существ, но никто ещё не мог понять, что
именно.
В центре флагманского корабля открылся люк. Шлюзов никаких
не существовало, воздух удерживался силовым щитом. Мы падали в проём — это
выглядело именно падением, потом я ощутил лёгкую дурноту, когда гравитационные
поля кораблей вступили во взаимодействие.
— Отключить гравитацию, — приказал я, когда мы оказались
внутри флагмана. — Все защитные системы заглушить. Открыть кабину.
На этот раз кораблик повиновался беспрекословно, словно
решив, что снявши голову по волосам не плачут. Кабина раскрылась, я
почувствовал лёгкий пряный запах чужого, нечеловеческого обиталища. Похожий на
пещеру ангар флагмана был освещён крайне скудно, неподвижные фигуры алари едва
виднелись.
Мне стало не по себе.
Неделю назад я прорывался сквозь их ряды. Отважный герой, не
помнящий, кто он такой, щедро раздающий затрещины и полосующий ножом налево и
направо… А на моём пути стояли техники и инженеры, все, не имеющие навыков
рукопашного боя. Требовалась иллюзия схватки — и она была достигнута. Если бы
мне навстречу вышли несколько настоящих десантников, да ещё в хвалёных
аларийских бронекостюмах, — никуда бы я не прорвался.
Мохнатые тела вокруг ждали. Как они смотрели на меня? С
пониманием — ведь знали же, на что идут? С ненавистью — на моих руках кровь их
товарищей? С любопытством — я всё-таки вернулся, принёс информацию?
— Где мои друзья? — спрыгивая на пол, спросил я. — Алари!
Молчание. Потом вперёд вышел чёрный алари в золотистой тунике.
— Командующий? — спросил я.
— Приветствую на борту, Пётр Хрумов, — сказал
переводчик-куалькуа, уродливым наростом болтающийся на шее командующего. — Мы
рады, что тебе удалось вернуться.
В двух местах на его теле шерсть прикрывали белые повязки,
вряд ли имеющие отношение к одежде. Уж не следы ли это моих ударов?
— Где мои друзья? — снова спросил я.
— Они спят. По вашему времени — период отдыха.
— Ничего, разбудите, они не обидятся… — сказал я.
Если алари задумали подвох, то я обречён… Но в эту минуту из
дальнего туннеля показались две человеческие фигуры. Данилов и Маша. Они бежали
ко мне, и я почувствовал, как отпускает, наконец-то отпускает напряжение.
Мне всё-таки было куда возвращаться.
Вот только почему улыбки на их лицах такие вымученные?
— Пётр! — Данилов сгрёб меня в объятия. Потряс, заглядывая в
лицо. — Сукин ты сын! Вернулся!
Маша вела себя спокойнее. Она просто улыбалась, и, странное
дело, это непривычное для неё занятие делало девушку гораздо симпатичнее.
— Привет, — сказала она, протягивая руку и легонько касаясь
моего плеча. — Здорово. Мы очень боялись за тебя.
Я покосился на туннель, но оттуда больше никто не появлялся.
— Где дед? — недоумённо спросил я.
— Он спит, — быстро ответил Данилов. — Он сейчас спит.
Алари не вмешивались. Сомкнулись вокруг мохнатым кольцом, с
любопытством наблюдая за встречей. Я поискал взглядом командующего, спросил:
— Во время моего побега… я…
— Ты убил троих, — не дожидаясь окончания, ответил
командующий.
А чего, собственно, мог я ожидать? Хорошо, что только троих.
Вокруг были не-друзья, и пленённый регрессор Ник Ример не церемонился…
Данилов легонько сжал мою руку.
— Командующий… — начал я.
Глупо извиняться и просить прощения. Не та вина, когда можно
отделаться словами. Но что мне ещё остаётся?
— Пётр Хрумов, как представитель расы Алари я прошу у тебя
прощения, — сказал командующий.
Я уставился в блестящие чёрные глаза. Нет, он не издевался.
— Мы вынудили тебя преступить законы твоей цивилизации, —
сказал командующий. — Тебе пришлось убивать союзников. Наша вина огромна, но мы
не видели иного выхода.
Нет, я не почувствовал облегчения от этих слов, в корне
изменивших ситуацию.
И может быть, это то единственное, что оставляет мне право
уважать себя.
— Командующий, я прошу прощения у расы Алари, — ответил я. —
Скорблю о тех, кто стал жертвой.
Алари молчал. Какими бы разными ни были наши этические
принципы, он не мог не переживать за погибших членов экипажа. Иначе он вряд ли
командовал бы флотилией. Власть даёт право принимать и требовать жертвы, но не
избавляет от боли. Конечно, если это власть, а не тирания.
— Их жертва не была напрасной? — спросил командующий. — Ты
побывал в мире Геометров?
— Да. — Я махнул рукой в сторону своего кораблика. — Это
ведь другой аппарат. Тот, на котором я улетел, разобран и уничтожен.
— Почему?
— Потому что побывал в плену.
Данилов торжествующе посмотрел на Машу, и у меня закралось
подозрение, что девушка была не прочь установить на кораблике Римера
десяток-другой «жучков».
— Хорошо, что ты избежал той же участи, — сказал
командующий.
— С трудом, — ответил я.
Алари качнул головой. Наверное, копируя человеческие жесты,
но при его мышиной морде это выглядело комично.
— Цивилизация Геометров может стать союзником Слабых рас? —
спросил он.
Вопрос был хорош.
Лучший вопрос сезона…
— Она может стать новым господином для Слабых, — ответил я.
— Она вберёт нас в себя. Подарит свою идеологию. Примет в свой круг.
— Невозможно насильно сменить идеологию развитого общества,
— отпарировал алари.
— А мы недолго останемся развитыми, — сообщил я.
Чёрные мышиные глазки буравили меня насквозь. Потом
командующий посмотрел на собравшихся вокруг — и алари брызнули в стороны. За
десять секунд всех как ветром сдуло.
— Пойдём, Пётр. — Алари протянул лапу, легонько толкнул меня
в бок. — Ангар не то место. Комната для докладов ждёт.
— Для докладов или для допросов?
— Это зависит от ситуации.
