— И ты все это время сидел тут? — удивился он.
— Да, — отстраненно ответил Казимов. — А где же еще?
— Пошел бы в машине посидел.
— Я не подумал.
— Слушай, теперь-то тебе тут делать нечего, так? Давай спускайся, а я вызову бригаду.
— Подожди, я хочу тебе кое-что показать, — возразил Казимов. — Я же не просто так просил тебя приехать.
— В чем дело? Что-то необычное?
Дознаватель кивнул:
— Да, и, по-моему, это все объясняет.
— Да ладно, — удивился Смирнов. — Ну давай.
Казимов подошел к музыкальному центру и нажал на кнопку Play. Зазвучала музыка. Явно классическая. Смирнов непонимающе нахмурился.
— Что это?
— Лист. «Фауст».
— И что?
— Убийца слушал эту мелодию, пока пытал Лену.
— С чего ты взял? Может, это Лена слушала. Вчера, например.
Казимов покачал головой:
— Нет, тут указывается время прослушивания. Я проверил: звучать мелодия перестала меньше часа назад.
— Подожди! — Смирнов ничего не понимал. — Как меньше часа? Ты же мне как раз звонил примерно в это время!
— Вот именно.
— Так он ушел прямо перед тобой, что ли?
Казимов покачал головой:
— Нет, он не ушел.
— В смысле?
Казимов повернулся, и Смирнов увидел в его руке табельный «Макаров». Ствол был нацелен прямо ему в живот.
— Что за фигня?! — произнес он, невольно делая шаг назад.
— Стоять! — неожиданно рявкнул Казимов. С его лица сошло выражение подавленности и усталости. — Еще шаг, и я выстрелю!
— Ты чего?! — процедил Смирнов, замерев на месте. — Свихнулся?
— Присядь-ка, — велел Казимов, указав свободной рукой на кресло. — Вот сюда, подальше от двери.
— Я постою.
— Сядь, мать твою! — По лицу дознавателя прошла судорога.
— Ладно, успокойся! — Смирнов послушно опустился в кресло. — В чем дело-то, а?
— Еще не понял? — Брови у Казимова чуть приподнялись.
— Вообще не врубаюсь, — признался Смирнов.
Дознаватель присел на край стола, на котором лежал труп. Пистолет он не сводил со следователя ни на секунду.
— Видишь ли, ты слишком далеко зашел в расследовании этого дела, — начал он, покачав головой с видимым сожалением. — Нас это никак не устраивает. Ладно, ты убил Голобова, туда ему и дорога, но ты упорно катишь бочку на Орден. А этого мы позволить не можем.
— Кто мы? — проговорил Смирнов. У него было такое чувство, будто его внезапно окатили кипятком. — И на какой орден?
— Орден Дракона.
— Что за бред ты несешь? — Смирнов все еще не мог поверить в очевидное. — Убери пушку, поговорим нормально.
Казимов отрицательно покачал головой:
— Разговаривать нам осталось недолго. Видишь ли, ты убил мою девушку, а я тебя застукал. Ты пытался меня прикончить, и мне пришлось тебя застрелить.
— Ты соображаешь, что несешь? Я только что приехал, а она мертва уже час!
— Вовсе нет. Она жива! — Казимов широко ухмыльнулся. — Хлороформ.
— Что? — Смирнов растерянно перевел взгляд на окровавленное тело за спиной дознавателя. — Ты что, серьезно?
— Да. Правда, долго она не протянет. Но этого и не нужно. Сейчас я тебя пристрелю, потом подожду часик и вызову опергруппу. Скажу, что пришел к своей девушке, чтобы помириться, а тут ты! — Казимов снова усмехнулся. — С ножом в руке! Кинулся на меня, естественно.
— Ну и с какого перепуга я вдруг стал маньяком? — поинтересовался Смирнов. Он едва мог поверить в то, что все это происходит на самом деле. Значит, неспроста Казимов учился в этой проклятой школе — его тоже прибрали к рукам. Но как? И что это за Орден Дракона?
— Думаю, ты просто сбрендил, — не отвечая на вопрос, продолжал дознаватель. — У тебя в компьютере целая куча закладок, касающихся сайтов о демонах и сатанизме.
— И что? Я изучал вопрос, пока расследовал эти убийства.
— Верно. Но там еще полно ссылок, по которым ты ходил год назад. Вспоминаешь?
Смирнов понял, о чем говорит Казимов. Когда он пытался разобраться со своим недугом, со своей идеей фикс насчет демонов, сидящих в приборах, он ползал по Интернету, надеясь отыскать что-то полезное. По большому счету следователь и сам не знал, что рассчитывал найти и как ему это поможет. Наверное, он просто руководствовался фразой «изучи своего врага». Потом понял, что все это бесполезно, и бросил. А закладки остались. И теперь Казимов попытается обвинить в убийствах его, выставив напарника чокнутым сатанистом!
— Улики мы тебе подбросим, не сомневайся, — добавил дознаватель. — Дома у тебя найдут все, что нужно. Никто не усомнится, что это был ты.
— Голобов… — начал было Смирнов, но Казимов его перебил:
— А что Голобов? Ты его убил! Теперь ясно почему.
— Чтобы подставить?
— Конечно. Хотел свалить на труп свои убийства. Ты с самого начала под него копал, как только узнал, что эти тетки на него малявы накатали. Очень удобный козел отпущения получился! — Казимов подмигнул.
— Я смотрю, ты все продумал, — мрачно заметил Смирнов.
— Да, не без этого, — согласился дознаватель. — Наркоту не найдут, я позвонил Голобову, как только узнал, что ты поперся в лагерь. Он все спрятал и ждал тебя. Так что будем считать, что про дурь ты тоже выдумал. Трудовик и химик колоться не будут, не надейся. Они лучше сдохнут!
— Ты в этом так уверен?
— Конечно. Иначе их ждет участь куда худшая, чем тюрьма.
— Интересно, какая.
— Наш хозяин не прощает предателей.
— Ты это о ком?
— О сатане, разумеется.
— В смысле?
— В прямом. Он существует, хоть ты мне и не поверишь. Я видел его и видел ад!
— Дай-ка догадаюсь: «Вино Шаббата»?
Казимов кивнул.
— Ты понимаешь, что это были просто глюки?
— Нет, оно открывает врата в другой мир. Во вселенную нашего господина!
Смирнов вдруг заметил, что в глазах Казимова совершенно ясно видно безумие. Они лихорадочно горели, веки едва заметно подрагивали.
— Химика уже запалили, — сказал Смирнов. — Ему не отвертеться.
— Конечно нет. Но он скажет, что варил наркоту дома, сам. Школа тут ни при чем. В ней тоже ничего не найдут: все давно убрали, и следа не осталось.
— Удовлетвори тогда уж мое любопытство, — попросил Смирнов. — Расскажи все по порядку.
