Физрук фыркнул:
— Я подозреваемый? Из-за каких-то узлов?
— Просто ответьте, пожалуйста, — попросил Казимов.
— Да ради бога! Вчера я был на соревнованиях по самбо. Начались в половине пятого, отсюда я вышел в четыре, так как у меня было семь уроков и закончил их в три тридцать. С соревнований ушел около восьми. Вместе с тренером, Рогожкиным Виталием Антоновичем. Телефон дать?
— Давайте, — кивнул Смирнов.
Викулов взял листок и записал на нем номер:
— Держите. Время моего прихода он тоже может подтвердить: мы встретились в клубе в половине пятого.
— А что насчет сегодняшнего утра? — напомнил Казимов.
— Без четверти девять пришел на работу. До сих пор тут, как видите.
— У вас были окна?
— Нет.
— Вы никуда не выходили?
— Нет. Можете охранника спросить.
— У вас должен быть другой выход из спортзала, — заметил Казимов.
— А, да. Точно. — Викулов усмехнулся. — Но у меня были уроки. Куда бы я пошел.
Полицейские поднялись.
— Это все, спасибо.
— Не за что.
Едва Смирнов и Казимов вышли из школы, у следователя зазвонил мобильник.
— Да?
— Это я.
— Слушаю, Павел Петрович.
— Ваш парень опять проявился.
— Да ладно?!
— Без да ладно! На этот раз он убил священника. Записывайте адрес. Это недалеко. Вы где, кстати?
— В школе были.
— Ясно. Пиши адрес. Бригаду я уже вызвал, но вы, наверное, приедете раньше.
Через пять минут Смирнов и Казимов ехали к хорошо известной в районе церкви. Ее построили недавно, лет семь назад, но она уже пользовалась большой популярностью. Расположенная на берегу пруда, издалека она казалась игрушечной.
Полицейские припарковались возле ограды и вылезли из машины.
Церковь была белой, построенной в шатровом стиле, но без излишеств. Шпили горели на солнце ярким пламенем, но благодаря закату наводили скорее на мысль о зловещем адском огне, чем о христианской любви.
Ворота были закрыты, и Смирнову пришлось позвать охранника из будки. Они с Казимовым продемонстрировали свои удостоверения и тут же были впущены.
— Туда, под арку, — указал охранник.
Полицейских встречали. Во дворе их ждал священник лет тридцати, с окладистой русой бородой. На мясистом носу сидели круглые, «профессорские» очки.
— Благослови вас Бог, — приветствовал он полицейских.
— Здравствуйте, — поздоровался Смирнов. — Куда идти?
— Сюда. — Священник говорил тихо, что не очень вязалось с его внешностью: он выглядел довольно крепким и никак не робким человеком.
Следователь невольно представил его экзорцистом, но тут же прогнал эту мысль: нужно было сосредоточиться на деле.
— Меня зовут отец Андрей, — сказал священник, идя впереди. — Если что-то понадобится, обращайтесь ко мне.
Навстречу вышел какой-то служка, и священник жестом велел ему подойти.
— Петь, будь неподалеку, хорошо?
Тот лишь молча поклонился в ответ.
Отец Андрей свернул на дорожку, ведущую к хозяйственным постройкам и дому клира.
— Как звали убитого? — поинтересовался Казимов, доставая блокнот и ручку.
— Отец Севастьян.
— Кто его обнаружил?
— Таня. Она пошла предупредить, что отца Севастьяна спрашивают, и нашла его.
— Кто спрашивал?
— Прихожане.
— Вы их знаете?
— Да, регулярно посещают нашу церковь.
— Они здесь? — спросил Казимов.
— Нет, я попросил их уйти. — Отец Андрей потянул дверь одной из построек, и та легко распахнулась без единого звука. — Сюда, пожалуйста. А… вы вдвоем? — спросил он вдруг.
— Пока да. Бригада подъедет позже, — пояснил Смирнов, входя в помещение. — Ну, показывайте. Надеюсь, никто ничего не трогал?
— Нет-нет. Мы тоже когда-то смотрели детективы и знаем правила.
— А эта ваша Таня?..
— Нет, она сразу ушла.
— Но она еще здесь?
— Да, она живет рядом.
— Ладно. — Смирнов огляделся.
Труп был привязан к столу, на обнаженной груди стояла чаша для причастия. Пахло экскрементами и кровью. Полицейский взглянул на священника. Тот был бледен, но старался держать себя в руках.
— Это наш, — тихо пробормотал Казимов.
— Похоже, — согласился Смирнов.
Он подошел ближе. Дознаватель тем временем достал из кармана пачку «ригли» и принялся сосредоточенно разворачивать одну из пастилок.
Смирнов заставил себя склониться над телом. То, что показалось ему необычным — маленькие черные кружки на груди убитого, — оказалось шляпками больших гвоздей. Вроде тех, которыми скрепляют бревна в срубах. Загнаны они были глубоко, но крови вокруг ран почти не было, — значит, вбили их после смерти. На руке виднелась знакомая надпись, призывающая помнить о девяти. Смирнов решил воспользоваться шансом.
— Отец Андрей, — позвал он. — Вы не знаете, что это может значить?
— Что? — не понял тот.
— Вы видели надпись?
— Честно говоря, не разглядывал.
— Убийца написал кровью «Memento 9» — «Помни о девяти».
Отец Андрей слегка нахмурился:
— Многое связано с этим числом. Это и символ Девы Марии, и совершенства Бога. Кроме того, известно девять ангельских чинов и девять кругов ада. Может быть, убийца имел в виду последний круг преисподней?
— Кто знает, — отозвался Смирнов. — А что скажете про гвозди? Преступник загнал их в грудь отца Севастьяна.
Священник слегка покачнулся, но взял себя в руки.
— Гвозди… Вероятно, это намек на Иисуса Христа. Его руки и ноги прибили к кресту.
— Но в грудь их не втыкали, верно? — вмешался Казимов.
Отец Андрей кивнул.
— Кому что-нибудь загоняли в грудь?
— Святому Себастьяну утыкали грудь стрелами. Это мученик…
— Стоп! — перебил священника Смирнов. — Себастьяну?
— Да.
— А сейчас убит отец Севастьян. Разве это не одно и то же имя?
— Да! — прошептал побледневший священник.
— Вам лучше сесть. — Казимов взял его за локоть и усадил на табурет возле двери. — Значит, убийца мог имитировать казнь святого Себастьяна?
