— Получается, я.
— Как это произошло?
— Черт, парит-то как, может, действительно в хату пройдем, товарищ капитан? — вытер платком лицо Гулеба.
— Давайте на крыльцо. Нам сейчас не до чаев.
Поднялись на крыльцо, и Валентина присела напротив мужчин, продолжая смотреть на офицера.
— Вы на старые доски внимания не обращайте. Некому заменить, мужика-то в доме нет.
— Валька, давай по делу! — оборвал ее Гулеба.
— Ну, по делу так по делу, — вздохнула она. — Вчерась, значит, я, как жара спала, вышла во двор клумбы полить. Стою, поливаю, по сторонам смотрю, а старая ферма как раз из палисадника хорошо видна. Ну, и вижу, как от силосной ямы ко второму коровнику трое мужиков идут. Не гурьбой, один за другим. Подумала, откуда они взялись? Из соседнего хутора пешком далековато будет, а шума машин слышно не было. Я шланг положила, так, чтобы сверху цветы заливались, и подошла к калитке.
— Это к той, что справа? — спросил Крабов.
— Другой тут нет.
— И что дальше?
— А ничего. Троица за коровник зашла, а может, и в здание, и все. Ну, постояла я немного, воду выключила и к нему пошла, — кивнула она на Гулебу, — рассказать, что видела. Степан вышел, а следом Варюха его. Ох, и ревнивая баба, к столбу приревнует. На меня же давно, как муженек на заработки уехал, да так и не вернулся, косо смотрит. Боится, наверное, что соблазню Степана.
— Чего ты несешь, Валька? Варя так просто вышла.
— Ага! На дойку вечернюю она тоже так просто бегает, да?
— Так, Степан Сергеевич, Валентина, — остановил перепалку Крабов, — лучше в своих личных делах разберетесь без меня. Скажите, Валентина, сколько было времени, когда вы увидели неизвестных?
— Точно не скажу, но где-то между 10 и 11 вечера. По телевизору как раз новости по НТВ шли.
— Хорошее у вас зрение.
— Не жалуюсь. Я вообще женщина здоровая.
— Это заметно. У неизвестных было при себе оружие?
— Чего не видела, того не видела.
— После Степана Сергеевича к себе пошли?
— А куда же еще? У нас тут клуба нет, да и кавалеров тоже. Глухомань, в общем. А для одинокой женщины так вообще тоска смертная. Думаю хату продать и в город податься. Или в станицу. Все веселее будет, да и, глядишь, кто-нибудь пригреет.
— Тьфу! — сплюнул на землю Гулеба. — Кто о чем, а баба о мужике.
— А ты не плюйся, Степан, тебя бы на мое место. Хотя вам, мужикам, все нипочем. Нет бабы, самогона полно.
— У вас так всегда? — покачал головой Крабов.
— Как? — вскинула на него удивленный взгляд Валентина.
— Как сейчас.
— Да нет, — ответил Гулеба, — это она при вас хвост распушила, да и то понять можно. Одной на самом деле жизнь не праздник.
— Ладно, — проговорил капитан, — еще один вопрос, Валентина.
— Да ради бога, сколько угодно.
— Вы наверняка из дома или со двора, вернувшись от Степана Сергеевича, смотрели за старой фермой.
— Смотрела. И собаку с цепи спустила. Меня, кроме пса, защитить некому.
— Понятно. Что еще видели?
— Ничего. Те трое как вошли на старую ферму, так там и остались.
К крыльцу подошел мужчина лет пятидесяти. От него тянуло жутким перегаром.
— Здоровеньки всем. Колька сказал, что нужен я?
— Опять с утра нажрался? — скривился Гулеба.
— Самую малость, начальник, для поправки здоровья. Из больного какой работник?
— Вы скотник? — повернулся к нему Крабов.
— Так точно. Басов Михаил Петрович. Или Михай. Меня на хуторе больше Михаем кличут, а я ничего, не в обиде.
— Вы тоже, Михаил Петрович, видели троих на старой ферме?
— Не-е. Одного. Я встаю рано, потому как ложусь тоже засветло.
— Конечно, если уже к пяти часам вдрызг, — усмехнувшись, заметила Валентина.
— Ты, Валька, напраслину не гони! Да, выпиваю, а кто нынче не пьет? Вот тока Степан. Так у него семья, хозяйство, а у меня что? Ни жены, ни детей, выходит, и радости никакой.
— Вы, Михаил Петрович, не отвлекайтесь. Значит, видели одного постороннего мужчину, который был вооружен автоматом, так?
— Да.
— Во сколько и где вы его видели?
— Так часов в шесть, на старой ферме.
— Где именно на ферме?
— На углу ближнего коровника. Того, что у навозной кучи. Правда, куча та давно бурьяном заросла.
— Сам где находился в это время?
— На работу шел. Тут недалече. Как раз за усадьбой Степана и увидел чужого мужика.
— Он вас тоже видел?
— Наверное. Потому как сразу ушел за коровник.
— И это было примерно в шесть часов утра?
— Ну, может, минут пятнадцать седьмого, я еще за пузырьком к одной бабке заходил. Но не позднее, потому как полседьмого был уже на работе. А когда Степан подошел, то и ему рассказал о мужике.
— При нем точно был автомат?
— Ну, автомат али ружье какое, сказать не могу. Но оружие было. Точно.
— А как по-вашему, Михаил Петрович, что могло заинтересовать на старой ферме трех вооруженных мужчин?
— Ума не приложу, — пожал плечами скотник. — Может, искали чего?
— Ага! Клад, — вновь усмехнулась Дунина, — сундук с золотом.
— Не умничай, Валь, — оборвал ее Гулеба.
— А позже неизвестных кто-нибудь видел? — спросил, поднимаясь, Крабов.
— Сообщений не поступало, — ответил Гулеба. — Я, как положено, позвонил в полицию, людей о чужаках предупредил, а тут вы подъехали.
— По прямой от новой фермы до старой метров триста?
— Где-то так. Но на машине по прямой не проехать, только в объезд.
— Это по грунтовке, что уходит вправо?
— Да метров пятьсот, потом налево у большого камня. И еще столько же.
— А куда вообще ведет эта грунтовка?
— На дорогу к соседней станице. Там шоссе, асфальт.
— И сколько верст до шоссе?
— Верст десять, не меньше.
— А у развалин, где большой камень, машину спрятать можно?
— Тут везде машину спрятать можно. Кругом овраги да балки. Окромя северной стороны, где поля. А за полем предгорье, дальше горы.
— Это я вижу. Сейчас на новой ферме работники есть?
— Нет! Михай тут, стадо на поле с пастухами.
— Прямую дорогу покажешь? — повернулся Крабов к скотнику.
