Культура жизни, не включающая в себя культуру смерти, – ущербна и искажена. Ты должен знать, что тебя ждет, и должен уметь принять это и сделать это. Насколько ты сумел реализовать себя – настолько ты остаешься в этом мире, так блюди себя до конца. А мы, вместо того чтобы крепить мужеством дух человека, продляем мучениями его жизнь.
Отсутствие культуры смерти – это показатель бездуховности цивилизации. Такие-то дела.
Давным-давно известно: о человеке надо знать три вещи – как он родился, как он женился и как он умер. Наша ханжеская эпоха отработала формулировки: «скоропостижно», «после тяжелой болезни», «после тяжелой продолжительной болезни», «трагически». Но подробности смерти – не нездоровое любопытство. Смерть – акт настолько значительный, что подробности увеличиваются, как под микроскопом. Ибо это – подробности «момента истины», главной из экстремальных ситуаций, когда в человеке обнажается суть и, после отбрасывания физической оболочки, становится виднее и понятнее главное, что было в нем. Недаром ведь только после смерти можно полностью и верно оценить человека и его дела.
Смерть – такая же часть жизни, как и все остальное, просто это последний этап, а концовочка всегда особенно важна и многое может решить. Фигово жил, но хорошо умер – и люди такому много прощают и оценивают после смерти иначе.
Врачи затурканы, священники затурканы, у всех конвейер и диспетчеризация процесса: родня в горе, а остальным наплевать. Что делать?
Да с самого начала жизни показывать человеку, что смерть – дело житейское, и дело важное, и смотреть на нее надо открытыми глазами. И заслуживает она серьезнейшего отношения, а избегать этой темы глупо и вредно. В одиночестве, незнании и неопределенности предоставленный сам себе и своим страхам человек так и проживает всю жизнь с легким (или нелегким) неврозом, боясь прикоснуться к черной двери и растравляя тот «беспричинный страх и трепет», на котором возвели свою постройку экзистенциалисты и который был в принципе чужд самураям, а также римлянам, гуннам, викингам, монголам, и всем прочим, кто умел заставить дрожать этот мир.
40 тезисов в осуждение убийцы
О ком речь
Под убийцей здесь понимается тот, кто признан судом виновным в убийстве без смягчающих обстоятельств. Убивший из садистских склонностей, или из корысти, сознательно, с обдуманным намерением. Не из ревности, не в состоянии тяжкого душевного волнения, не по неосторожности, а также не из мести за близкого убитого человека. Он должен быть судим только судом присяжных, и все сомнения в доказательствах трактуются в пользу обвиняемого.
Обозначение проблемы
1. Современный Закон цинично подменяет понятия «человек» и «убийца». Декларируя: «Право человека на жизнь священно» применительно к убийце, он имеет в виду в конкретном случае не жизнь жертвы или любого человека, но именно убийцы. Имеется в виду, что Государство – а через него народ, общество – не имеет права посягать на жизнь убийцы. Тогда следует сформулировать прямо: «Право убийцы на жизнь священно».
2. Тем самым юридически право на жизнь невинной жертвы и ее убийцы приравниваются. Разница в том, что жертва своим правом воспользоваться не сумела, но защитить право убийцы заботится Закон. Государство не сумело сохранить жизнь жертве, но уж жизнь убийце сохранит всеми средствами, имеющимися в его распоряжении.
3. Тем самым фактически Закон отказывается приравнивать жизнь жертвы к жизни убийцы. Одна отнята – вторая охраняется. Из пары «жертва – убийца» в конкретном случае Государство охраняет жизнь убийцы. Равновесие нарушается в его пользу, как и равенство.
4. Жертва не гарантирована от убийства. Убийца гарантирован.
5. Преимущество убийцы перед жертвой очевидно: я тебя убиваю, а они меня – не моги.
6. То есть: каждый человек имеет право на убийство без риска быть за это убитым самому. Он режет ребенка или калеку, а Государство при этом охраняет его жизнь от посягательств.
Религия и духовность
7. Только в период глубочайшего нравственного кризиса, в период господствующей бездуховности можно списывать жертву со счета по принципу «Умер Охрим – и хрен с ним»: мол, погибшего не воротишь, его уже нет с нами. Во все времена люди верили, чувствовали, знали: тот, кого ты любил – навсегда живет в тебе и с тобой, покуда жив ты сам. Если душа ушедшего, ее любовь, боль и чаяния не продолжают жить в тебе, не продленнее жизни физического тела – то все слова о религиозности и вере фальшивы и пусты. Боль жертвы, ее предсмертное отчаянье и последний крик о жалости и справедливости – живут в тебе, или ты не человек, а лишенная души скотина. Страдания жертвы продолжаются в каждом, кто любил ее.
8. Если умирающая жертва, зная, что отмерены минуты, убивает убийцу – никто не посмеет отрицать ее право. И обещание, данное умирающему, всегда и у всех народов почиталось священным. Через него умерший продолжает жить на этой земле. Умирая, мы чаем, что наши самые праведные и сильные желания переживут нас – они продленнее жизни. Покарать своего убийцу – священное и последнее право жертвы.
9. И когда казнят убийцу – не суд карает его, не мститель и не палач. Это жертва – уже не имеющая рук, чтобы защититься, ног, чтобы настичь, глаз, чтобы увидеть – карает своего убийцу через земную ипостась того, в ком продолжает жить ее душа.
10. Если бы Господь Бог не хотел казни убийц, он бы не вложил в нас ничем не утишаемые жжение и боль живущих в нас душ, взывающих о каре убийцам.
11. Если бы Господь Бог не хотел казни убийц, он миловал бы их в течение всей человеческой истории. Сегодня у нас нет никаких оснований говорить о воцарении порядка Божия в наши дни.
История и христианство
12. Христиане любят поминать всепрощение Христа. Но римские легионеры были лишь исполнителями приказа и закона. Христа казнили Закон и Государство Рима и Израиля. И кара была страшной: гибель Израиля и гибель Рима, изгнание одного народа и исчезновение другого, и смерть многих и многих тысяч. Нет – не был милосерд Господь к убийцам.
13. Выросшее из секты непротивленцев христианство насаждалось огнем и мечом. И все убийцы во славу веры отнюдь не преданы христианством анафеме и не прокляты во веки веков.
14. В истории цивилизаций убийце могли оставить жизнь, если он убил раба, холопа, или убил в честном поединке. Объявлять священной жизнь любого садиста, убившего кого угодно – достижение новой и новейшей истории. В Российской Империи это завершилось приходом к власти убийц под красным знаменем.
15. Наша цивилизация создана суровыми людьми, по нынешним меркам – подчас чересчур суровыми. Однако мы живем в мире, построенном предками. Их Законы позволили поднять цивилизацию до сегодняшних вершин. В борьбе за гуманизм мы перегнули палку в другую сторону. Сегодня мы не те, кто создавал наш мир. С сегодняшними законами и нравами общество давно стало бы легкой добычей любых бандитов и грабителей. Что мы и имеем нынче.
