— Помимо прочего.
— Дай мне посмотреть на стрелу.
— Пожалуйста, — я подобрал с земли и подал ей обломок.
Впервые рассмотрев свою спутницу при свете дня, я поразился, как я мог принять ее за юношу. Вне всякого сомнения, это была девушка, высокая, гибкая и грациозная. Ее темные волосы были подстрижены под каре. Пожалуй, я мог бы назвать ее симпатичной, и даже привлекательной, если бы воспоминания об устроенном ею побоище не были так свежи в моей памяти.
— Странная стрела, — заметила Карин.
— Что вы имеете в виду?
— Посмотри на наконечник, — посоветовала она.
— По-моему, ничего особенного.
— Странное литье, — сказала она. — Странная форма. Я где-то видела такие наконечники, но не могу вспомнить, где именно.
— Я не слишком в этом разбираюсь, — сказал я.
— Странный наконечник, странный стрелок, — сказала она.
— Что такого странного было в стрелке?
— Он ушел от меня. Это и странно.
— Вы так высоко цените свои способности?
— Жизнь меня научила высоко ценить себя и свои способности, — сказала Карин. — Я двигалась по направлению к этому стрелку, я слышала, как он ступает по лесу, уходя от меня. А потом я вдруг перестала его слышать. А этого не может быть. Никто не способен передвигаться по лесу совершенно бесшумно, даже эльфы.
— Может быть, он просто перестал двигаться? — предположил я.
— Нет. Я дошла до того места, где слышала его в последний раз. Его там не было.
Я пожал плечами.
— Такое бывает.
— Со мной — нет. Тебе не кажется, что настала пора рассказать о твоих проблемах более подробно, красавчик? Кто в тебя стрелял?
— Может быть, это вас удивит, но я не знаю.
— То есть, ты думаешь, что это были не те парни, от которых ты бежишь?
— Да.
— И от кого же ты бежишь?
— От графа Осмонда, — признался я.
— Что ты ему сделал? Соблазнил любимую дочь или жену?
— Почему вы так думаете?
— На грабителя или браконьера ты не похож. И совершенно очевидно, что ты не убийца.
— Значит, я похож на соблазнителя?
— Только внешне. Скажи, красавчик, почему ты все время говоришь мне «вы»?
— Издержки воспитания, должно быть.
— Когда ты так со мной разговариваешь, я чувствую себя высокородной дамой, которой на самом деле не являюсь, — сказала Карин. — Это вызывает внутри меня некий дискомфорт. Ты не можешь обращаться ко мне так же, как я обращаюсь к тебе?
— Боюсь, это вызовет дискомфорт уже у меня внутри, — сказал я.
— Черт с тобой. Так на какую мозоль графа Осмонда ты умудрился наступить?
— А это так уж важно?
— Нет, но я же говорила тебе, что любопытна от природы. Как тебя на самом деле зовут, Джек?
— Рико, — сказал я.
— Вот это уже больше похоже на правду, — согласилась Карин. — Рико Как-Там-Дальше?
— Нет, просто Рико.
— Ты не похож на простолюдина, — сказала она. — К тому же, что-то там говорил о воспитании. У тебя просто должна быть фамилия.
— Увы.
— Значит, не хочешь говорить?
— Вы правы. Не хочу.
— Наверное, ты какой-нибудь наследный принц в изгнании, — предположила Карин.
— Едва ли принц.
— Да, королей у нас не так уж и много, и если бы у кого-нибудь пропал сын, я бы об этом наверняка слышала. Версия романтичная, но нелепая. Скорее, ты — чей-то бастард. Папенька сначала дал тебе хорошее воспитание и образование, а потом угостил коленом под зад. Я угадала?
— Что-то вроде того.
— И ты не знаешь, кто в тебя стрелял?
— Может быть, стреляли в вас.
— Если бы я тебя не оттолкнула, стрела, которую ты вытащил из моей руки, торчала бы из твоего горла.
— Сомневаюсь, что это мне бы понравилось, — сказал я, вздрогнув от мимолетного ощущения. — А стрелок не мог быть в сговоре с теми парнями из трактира?
— Это не их стиль, красавчик. И вряд ли они рассчитывали, что дела в трактире пойдут так плохо, как они пошли и посадили бы кого-то в засаду. Кроме того, я видела, как эти парни дерутся, и могу представить, как они должны стрелять. Никто из них не попал бы из лука и в стену амбара, даже если бы его в этом амбаре заперли. Не питай напрасных надежд, красавчик. Стреляли именно в тебя. И делал это профессионал высшего класса.
— Не представляю, почему.
— А ты подумай, красавчик. Покопайся в памяти и вспомни, на чью мозоль ты еще наступил и в чьем саду воровал яблоки. А пока будешь думать, разведи костер и свари кофе. Огниво и кофе найдешь у меня в сумке. Походные кружки тоже.
Кружка оказалась одна, и я уступил ее даме. Мне пришлось хлебать кофе прямо из котелка, в котором я кипятил воду.
Потом я закурил трубку, наблюдая, как на щеки Карин возвращается естественный румянец.
— Почему вы решили стать солдатом удачи? — поинтересовался я, желая завести светскую беседу.
— Ты тут не единственный, кто предпочитает не распространяться о своем прошлом, красавчик, — отрезала она. — После полудня мы двинемся в путь и к ночи покинем земли барона Тревора, а там наши с тобой пути разойдутся. И чем меньше ты обо мне узнаешь, тем лучше.
— Может быть и так, — согласился я и дальше курил в молчании.
Мы продолжили путь после полудня, как и собирались, съезжая с дороги, чтобы по широкой дуге обогнуть деревни и постоялые дворы. По-моему, я тут был не единственный, кто не хотел встречаться с солдатами, носящими герб барона Тревора на своих щитах. К ночи мы преодолели приличное расстояние.
— Все, — сказала Карин, останавливая лошадь. — Земли Тревора остались позади. Гони мне еще один золотой, красавчик.
— Пожалуйста, — я выложил монету на подставленную ладонь.
— Береги себя, — сказала она, пряча монету в карман и разворачивая лошадь.
— Постойте, — сказал я.
— Что еще?
— Я подумал, может быть, вы согласитесь сопровождать меня и дальше. За соответствующую плату, разумеется.
— А куда ты направляешься?
— В Бартадос.
— В Бартадос? — удивилась она. — Это же на побережье, черт знает, в скольких километрах отсюда. Дорога будет долгой.
— Поэтому я и хочу, чтобы вы меня сопровождали, — странное для мужчины заявление, но рядом с этой женщиной я чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, в большей безопасности, нежели без нее.
