Не могу отделаться от искушения, которым заразил меня отец Пул: если бы я имел возможность задержаться в жизни Александра, стал бы я это делать? Каждый раз, когда я задаюсь этим вопросом, меня выкидывает из жизни Александра в мою собственную. У меня появилась мысль, и, зародившись однажды в моем сознании, она уже не отпускает меня.
Что, если действительно существует способ остаться?
Я посылаю письмо Натану и прошу его сообщить адрес электронной почты Пула. Быстро получаю ответ. Задаю Пулу несколько простых вопросов. И получаю еще один быстрый ответ.
Отправляю письмо Рианнон, в котором сообщаю, что сегодня днем заеду к ней.
Говорю, что это важно.
Она отвечает, что придет.
Александру приходится сказать Микки, что он не сможет принять участие в репетиции, которая начнется после занятий.
– Неожиданное свидание? – подтрунивает он.
Александр отвечает озорной усмешкой, и на этом тема закрыта.
Рианнон ждет меня в книжном магазине. Он стал уже постоянным местом наших встреч.
Она узнает меня, как только я появляюсь в дверях. Следит за мной взглядом, пока я иду к ней. Она не улыбается, в отличие от меня. Я так благодарен, что могу снова видеть ее!
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отвечает она.
Она хочет быть здесь, но не считает это удачной идеей. Она тоже благодарна мне за встречу, но уверена, что эта благодарность обернется огорчением.
– У меня есть одна мысль, – сообщаю я.
– Какая?
– Давай сделаем вид, что мы сегодня встретились в первый раз. Ты зашла сюда за какой-нибудь книжкой, а я на тебя случайно налетел. У нас завязался разговор. Ты мне понравилась. Я понравился тебе. А теперь мы сидим и ждем кофе. Это похоже на правду. Ты ничего не знаешь о том, что я каждый день меняю тела. Я не знаю о твоем бывшем, да и вообще ничего о тебе не знаю. Мы просто двое, которые встретились впервые.
– Но зачем это?
– Так мы сможем порадоваться этому дню. И нам не придется говорить ни о чем другом. Мы просто сможем побыть вместе. И получить от этого удовольствие.
– Не понимаю, в чем суть…
– Никакого прошлого. Никакого будущего. Только настоящее. Давай попробуем!
Похоже, ее терзают сомнения. Она подпирает кулаком подбородок и смотрит на меня. Наконец решается.
– Приятно познакомиться, – говорит она.
Я улыбаюсь:
– Мне тоже очень приятно познакомиться. Куда пойдем?
– Тебе решать. Где ты больше всего любишь бывать?
Я сканирую память Александра и сразу вижу ответ. Как будто он сам мне его подсказывает.
Чувствую, как улыбаюсь еще шире.
– Есть тут одно местечко, – говорю я. – Но сначала нужно закупить продуктов.
Раз это наша первая встреча, мне не нужно ничего рассказывать ни о Натане, ни о Пуле, вообще ни о чем, что случилось или вот-вот должно случиться. Прошлое и будущее – сложные темы. А то, что происходит сейчас, – это просто. И эта простота – в ощущении того, что есть только мы: я и она, здесь и сейчас.
Хотя в магазине нам нужно не так много, мы берем тележку и гуляем по всем рядам, рассматривая полки. Проходит совсем немного времени, и вот уже Рианнон встает впереди тележки, я – сзади, и мы катим ее так быстро, как только можем.
Мы устанавливаем правило: в каждом следующем ряду нужно рассказать историю, соответствующую его названию. Так что в зоотоварах я больше узнаю о Свиззле, зловредном карликовом кролике. В овощном я рассказываю ей о том дне, когда в летнем лагере мне пришлось участвовать в конкурсе, где нужно было вырвать из рук противника смазанный маслом арбуз. Закончилось все печально: арбуз выскользнул из чьих-то рук и кусочек от него угодил мне прямо в глаз, я попал в больницу. В лагере это был первый случай травмы в результате неосторожного обращения с арбузами. В отделе бакалеи мы описываем свои биографии, припоминая, какие ели хлопья и когда, стараясь точно установить год, в котором сам факт окрашивания молока в голубой цвет при добавлении хлопьев уже не казался прикольным и стал вызывать отвращение.
Наконец мы набрали достаточно продуктов для вегетарианского обеда.
– Мне нужно позвонить маме, сказать, что я буду обедать у Ребекки, – говорит Рианнон, вытаскивая свой телефон.
– Скажи ей, что останешься на ночь, – подмигиваю я.
Она замирает:
– В самом деле?
– В самом деле.
Но она не набирает номер.
– Не думаю, что это хорошая мысль.
– Верь мне, – говорю я. – Я знаю, что делаю.
– Ты ведь понимаешь, что я чувствую.
– Понимаю. И все же хочу, чтобы ты доверяла мне. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я никогда не причиню тебе боли.
Рианнон звонит матери, говорит, что она у Ребекки. Затем звонит Ребекке и принимает меры к тому, чтобы прикрытие сработало как надо. Ребекка интересуется, что происходит. Рианнон отвечает, что подробности сообщит позже.
– Скажешь, что встретила парня, – говорю я, дождавшись, пока она отключится.
– С которым только что познакомилась?
– Да, – отвечаю я, – с которым только что познакомилась.
Мы идем к дому Александра. В холодильнике едва хватает места для продуктов, которые мы накупили.
– И о чем мы беспокоились? – спрашивает Рианнон.
– А я утром не обратил внимания, что здесь лежит. Поэтому хотел быть твердо уверенным, что у нас будет именно то, что нужно.
– Ты умеешь готовить?
– Не особенно. А ты?
– И я не особенно.
– Думаю, что-нибудь сообразим. Но сначала хочу тебе кое-что показать.
Спальня Александра нравится ей так же, как и мне. Уверен в этом. Она совершенно отключается от внешнего мира, читая надписи на стикерах, потом проводит пальцем по книжным корешкам. Ее лицо выражает живейшее удовольствие.
Затем она поворачивается ко мне: нельзя отрицать тот факт, что мы в спальне и в ней стоит кровать. Но я привел ее сюда не для того.
– Пора обедать, – говорю я. Беру ее за руку, и мы выходим.
В кухне стоит колонка для iPod, так что можно включить музыку, пока мы готовим. Мы двигаемся согласованно, работаем в тандеме. Прежде мы никогда вместе не готовили и сейчас вырабатываем наш собственный темп работы, устанавливаем разделение труда. Не могу не думать о том, что так могло бы быть всегда: мы спокойно трудимся бок о бок и молчим, потому что и так все знаем друг о друге и это так приятно. Родители в отъезде, и моя подружка пришла помочь мне приготовить обед. Вот она стоит здесь, режет овощи и не обращает внимания на свою позу, на то, что волосы у нее растрепались, и даже не видит, с какой любовью я на нее смотрю. За пределами нашего мирка, ограниченного стенами кухни, все очевиднее признаки подступающей ночи. Я вижу это в окно, и еще вижу ее отражение в оконном стекле. Все так, как и должно быть, и мне всем сердцем хочется верить, что так будет и дальше. Я жажду, чтобы это стало правдой, однако знакомое мрачное чувство тянет меня обратно к реальности.
Мы заканчиваем готовить в девять с минутами.
