Затем на часок отбрасываю свою одолженную жизнь и заменяю ее книжной. С тем и застает меня Рианнон; я так увлечен чтением, что в первый момент даже не замечаю ее появления.
– Гм! – слышу вдруг ее голос.
– Привет, – отвечаю я.
– Читателей здесь больше нет, вот я и подумала, что это ты.
Я не могу удержаться: искушение слишком велико.
– Простите? – отрывисто бросаю я.
– Это ведь ты, правда?
Придаю лицу Джорджа максимально растерянное выражение:
– Я вас знаю?
Теперь и она начинает сомневаться:
– Ой, извините. Просто я, э-э, должна была тут кое с кем встретиться.
– А как он выглядит?
– Я, мм, вообще-то не знаю. Мы договорились, э-э, в Сети.
Я хмыкаю:
– А разве тебе не надо сегодня в школу?
– А тебе ?
– Я не могу. У меня здесь встреча с одной очаровательной девушкой.
Она награждает меня уничтожающим взглядом:
– Ну ты и придурок!
– Извини, я просто…
– Ты самый настоящий… придурок.
Она всерьез рассердилась; да, пошутил, называется.
Я вскакиваю на ноги.
– Рианнон, ну прости, пожалуйста!
– Не надо было так делать. Это нечестно.
И она начинает от меня пятиться!
– Такое больше не повторится, обещаю.
– Просто не могу поверить, что у тебя хватило наглости со мной так поступить. Посмотри мне в глаза и повтори, что обещаешь.
Я смотрю ей в глаза:
– Обещаю.
Кажется, она удовлетворена, но не до конца.
– Ладно, верю, – говорит она. – Но ты все равно придурок, пока не доказал обратное.
Мы дожидаемся, пока библиотекарь отвлекается на что-то, и выскальзываем за дверь. Я беспокоюсь, нет ли какого правила, по которому она обязана сообщать о самовольной отлучке обучающихся на дому. Я знаю, что мать Джорджа через два часа явится за ним, поэтому времени у нас не так уж и много.
Мы отправляемся в китайский ресторан. Если сотрудникам ресторана и кажется, что в это время нам бы надо быть в школе, они оставляют эти мысли при себе. Рианнон сообщает свежие новости: Стив и Стефани опять поругались, но ко второму уроку помирились, а я рассказываю, как был Ванессой.
– Я знаю много таких, как она, – задумчиво говорит Рианнон, когда я заканчиваю свой рассказ. – И самые опасные из них те, у кого это хорошо получается.
– Подозреваю, что Ванесса – настоящий мастер.
– Ну, я рада, что мне не пришлось с ней встретиться.
Но ты не встретилась со мной , хочу я поправить. Но оставляю свое мнение при себе.
Мы прижимаемся коленями под столом. Я беру ее руки в свои, тоже под столом. Но разговор продолжается как ни в чем не бывало. Мы вроде и не замечаем, что там, где мы касаемся друг друга, кажется, и кровь бежит быстрее.
– Прости, что назвала тебя придурком, – кается она. – Просто мне ведь и так тяжело. Я была совершенно уверена, что не ошиблась.
– Я и в самом деле вел себя как придурок. Я все время забываю, что ты ко мне еще не привыкла. А для меня-то это норма.
– Джастин иногда так делает. Притворяется, что я не говорила того, что ну вот только что ему сказала. Или разыгрывает целый спектакль, а потом издевается, когда я попадаюсь на удочку. Я просто ненавижу эту его манеру.
– Ну прости!
– Да ладно, все нормально. Я имею в виду: он не единственный, кто так себя со мной ведет. Наверное, есть во мне что-то такое, что забавляет людей. Я и сама бы так делала – дурачила бы их, если бы мне это хоть раз пришло на ум.
Я вынимаю из подставки палочки для еды.
– Что ты придумал? – спрашивает Рианнон.
Выкладываю из палочек гигантское сердце и засыпаю получившийся контур сахарином из пакетиков. Потом с торжественным видом указываю на это сердце.
– Это, – говорю я, – только одна девяностомиллионная часть того, что я чувствую к тебе.
Рианнон смеется.
– Постараюсь не принимать это персонально на свой счет, – говорит она.
– То есть как? – спрашиваю я. – Это символ моей любви, очень даже персональной.
– Сделанный из заменителя сахара?
Я хватаю пустой пакетик и запускаю в нее.
– У меня тут припасены не только символы! – воинственно кричу я.
Она подбирает палочку и взмахивает ею, как мечом. Я беру другую, и начинается дуэль.
В самый разгар схватки приносят наконец еду. Я отвлекаюсь на мгновение и пропускаю хороший укол в грудь.
– Убит! – возглашаю я.
– Кто из вас заказывал цыпленка «му-шу»? – спрашивает официант.
Во время ланча мы продолжаем смеяться и поддразнивать друг друга. Официант – настоящий мастер своего дела, из тех, что умеют долить воду в опустевший бокал так, что ты этого и не заметишь.
В конце он приносит нам печенья-гаданья. Рианнон аккуратно разламывает свое и хмурится, прочитав, что написано на клочке бумажки.
– Это не предсказание, – говорит она, показывая мне бумажку.
У ВАС ПРЕЛЕСТНАЯ УЛЫБКА, гласит текст.
– Ага. У вас будет прелестная улыбка – вот это было бы предсказанием, – поддерживаю я.
– Я верну его.
Я в ужасе поднимаю брови… по крайней мере, пытаюсь. Кажется, удается выглядеть так, будто меня вот-вот хватит удар.
– А ты часто возвращаешь печенья-гаданья?!
– Никогда. Сегодня – первый раз. Я имею в виду, в этом китайском ресторане…
– Сотрудники халатно относятся к своим профессиональным обязанностям!
– Ты совершенно прав.
Она подзывает официанта, объясняет затруднение, и он понимающе кивает. Через некоторое время он приносит для нее еще полдюжины печений.
– Мне нужно только одно, – говорит она. – Подождите минутку.
Мы с официантом внимательно следим, как она ломает свое второе печенье. На этот раз у нее на лице появляется прелестная улыбка.
Она показывает нам обоим бумажку.
СКОРО ВАС ЖДЕТ ПРИКЛЮЧЕНИЕ.
– Прекрасная работа, сэр, – благодарю я его.
Рианнон подталкивает меня, и я читаю свое предсказание. Оно такое же, как у Рианнон.
Я не отсылаю обратно печенье.
Мы возвращаемся в библиотеку, имея еще полчаса в запасе. Библиотекарь знает, что мы отлучались, но не говорит ни слова.
– Итак, что бы мне такое почитать? – спрашивает Рианнон.
