— За что забрали? ~— спросил он.
— Я сам не совсем понял, — признался Бозел.
— Совсем обнаглели, звери, — согласился с ним задержанный. — Я тоже не понял, за что меня забрали. Подумаешь, отпечатки пальцев на пистолете совпали. Ну и что? Я и стрелять-то толком не умею. Тебя как зовут?
— Борисом. — Дракон решил придерживаться первоначальной версии.
— А я — Вова. Вова Мытищинский. Может, слыхал?
— Нет. Я тут недавно.
— А, гастролер, — сказал Вова. — А сам откуда будешь?
— Издалека.
— Ты в несознанке, что ли?
— Типа того.
— Правильно, брат, — одобрил Вова. — Ты не должен доказывать, что ты не верблюд. Пусть «мусора» сами попотеют. Им полезно.
Бозел потерял смысл высказывания Вовы после слова «правильно», однако на всякий случай кивнул.
Ему доводилось бывать в разных передрягах, но в человеческую тюрьму он угодил впервые, а потому не знал, как себя вести.
— Я вижу, ты калач тертый, — сказал Вова. — «Мусорам» тебя расколоть трудно будет. Но мне-то ты можешь сказать.
— Что сказать? — спросил Бозел.
— За что тебя замели.
— Я ничего не нарушал, — сказал Бозел.
— Это понятно, — сказал Вова. — Это правильно, так им и говори. Ну а сделал-то ты чего?
Сосед начал утомлять Бозела, однако чутье подсказывало ему, что убийство Вовы может чрезмерно усложнить его собственное положение.
В принципе драконы не рассматривают умерщвление людей в качестве преступления, однако сами люди имеют привычку весьма болезненно реагировать на подобные выходки со стороны драконов. И это несмотря на то, что сами убивают друг друга на постоянной основе.
С точки зрения драконов люди — вообще не самые логичные создания.
— Нравишься ты мне, — сказал Вова. — Ты держись рядом со мной, и все будет путем. Я тут всех знаю. Если повезет, нас и на этап вместе отправят.
— Куда отправят? — не понял Бозел.
— На этап. У тебя что, первая ходка?
— Типа того, — сказал Бозел.
— Тем более держись меня, и будешь в авторитете, — сказал Вова. — Мы с тобой на зоне такие дела закрутим, всех разведем…
— Отвянь, — попросил Бозел. — Утомляешь ты меня сверх меры.
— Вот, значит, как ты заговорил? — обиделся Вова. — Ладно, посмотрим, что дальше будет. Земля, знаешь ли, круглая, а жизнь — длинная. Авось когда-нибудь и пересечемся.
— Я тебе сейчас в ухо дам, — пообещал Бозел, и Вова, не отличавшийся крепким телосложением, предпочел отсесть от него подальше.
Бозел решил дать бригаде время до полуночи, а потом сваливать отсюда самостоятельно. Он где-то слышал, что ночь — лучшее время для побега из тюрьмы. Желательно, чтобы ночь была темная и ненастная, но, если бури не случится, это еще не повод, чтобы оставаться в заточении.
В восемь часов вечера Фил и Гарри подошли к отделению милиции. Гарри был относительно спокоен, зато Фила, по его собственному выражению, колбасило не по-детски.
— Ты уверен, что справишься? — в который раз спросил он у Гарри.
— Уверен, — сказал Гарри. — Главное, чтобы Бозел оказался здесь.
— Сейчас мы это узнаем.
Они вошли внутрь, и Фил обратился к дежурному:
— Скажите, а к вам сегодня днем не привозили парня, на которого автобус наехал?
— Вы, наверное, перепутали, — вежливо сказал дежурный. — Это не морг.
— А вы не могли бы проверить? — спросил Фил.
— Делать мне больше нечего, — проворчал дежурный. — Как его зовут-то, вашего парня?
— Бозел, — сказал Фил.
— Дурацкое имя. А фамилия у него есть?
— Я не уверен…
— Ты не уверен, есть ли у него фамилия? — Дежурный повнимательнее присмотрелся к Филу. — Ты что, обкурился?
— Ты посмотришь свои записи, — сказал Гарри, проводя перед лицом дежурного волшебной палочкой.
— Да, конечно, — согласился дежурный. — Почему бы и нет.
Он склонился над большой амбарной книгой с разлинованными листами. В книге было очень много записей, из чего Гарри сделал вывод, что Москва — не самый благополучный город.
— Никакого Бозела нет, — сказал дежурный.
— Поищи парня, которого сбил автобус, — сказал Гарри, еще раз махнув палочкой.
— Хорошо. — Дежурный пожал плечами и снова углубился в записи. — Есть похожий случай. Парень назвался Борисом Ильичом Муромцевым, москвичом, возраст тридцать шесть лет…
— Это он, — сказал Гарри. — Он до сих пор у вас?
— Да, в «обезьяннике» сидит.
— Проводи нас к нему, — сказал Гарри.
— Я не могу оставить свой пост…
— И все-таки ты проводишь нас к нему, — сказал Гарри, сопровождая слова очередным взмахом волшебной палочки.
— Ладно, пошли, — согласился дежурный.
— Ты прямо джедай какой-то, — восхитился Фил молодым волшебником. — А эти ребята потом точно ничего не вспомнят?
— Я в этом почти уверен, — сказал Гарри.
Но запись в журнале все равно сохранится, подумал Фил. А значит, есть все шансы на рождение легенды о дерзком побеге прямо из отделения милиции. Бозел может войти в историю как последователь самого Гудини.
Гарри тоже никогда не сидел в тюрьме, и все его знания об этом заведении имели своим источником древние рукописи, приключенческие романы и грустные тюремные баллады, а потому волшебник оказался очень удивлен, не увидев сырых, темных коридоров и скелетов, прикованных цепями к стенам. Ему даже стало казаться, что его в чем-то обманывают.
Дежурный остановился перед дверью «обезьянника» и достал ключи. Мимо прошли двое милиционеров в форме, у Фила замерло сердце. Но никто не стал дежурного ни о чем спрашивать, милиционеры просто прошли мимо.
Дежурный отпер дверь.
— Вы заставили себя ждать, — констатировал Бозел.
— Пробки, — ответил Фил расхожей фразой из голливудских боевиков.
— Пошли, — сказал Гарри. — Времени мало.
— Я сейчас не понял, это кто? — спросил Вова Мытищинский. — Что-то ни один из них на адвоката не тянет.
— Это побег, — доходчиво объяснил ему Фил.
— На лапу дали, да? — восхитился Вова. — Вот это маза! Слышь, пацаны, раз вы когти рвете, может, и я к вам присоседюсь?
[9]
— Ты останешься здесь, — сказал ему Гарри.
— С чего это? — удивился Вова. — И чего ты у меня какой-то палкой перед лицом машешь, кореш?
