– «У Дарио», – ответила Эстель в точности так, как Гордон ее научил; она старалась убедить себя быть вежливой с Раулем, но всем существом она чувствовала опасность. – Это бар…
– В Сохо, – перебил Рауль, – я много о нем слышал.
Щеки Эстель пылали под толстым слоем макияжа.
– Сам-то я туда не ходил, – продолжал Рауль. – Мне кажется, я слишком молод для походов в подобные заведения. – Его губы тронула легкая улыбка, и он заметил, как румянец разливается по ее шее к ушам. – Хотя, может, и стоит как-нибудь туда заглянуть…
Рауль внимательно посмотрел на Эстель. Ее глаза были темно-зеленого цвета, а щечки – округлыми. Она была очень привлекательной девушкой. Несмотря на откровенный наряд и яркий макияж, в ней была нежная прелесть, какая-то скованность, редкая и манящая. Рауль никогда не встречался с застенчивыми женщинами.
– Что ж, на этой свадьбе и ты и я в одиночестве…
– Я со спутником, – ответила Эстель. – Гордон скоро вернется.
Она не хотела задавать Раулю этот вопрос, но против воли взглянула на пустой стул рядом с ним.
– Почему ты… – Она замолчала, не зная, как задать вопрос, но при этом не лезть не в свое дело.
– Мы расстались сегодня утром.
– Как жаль.
– Нет, совсем не жаль. – Рауль помедлил. – Честно говоря, мы не то чтобы расстались. Расставание означает, что у двоих людей были какие-то отношения, а мы всего лишь пару недель ходили на свидания.
– Пусть так, – Эстель старалась говорить мягко, – но расставаться всегда тяжело.
– Для меня нет, – возразил Рауль. – Мне тяжелее всего пережить период незадолго до расставания.
– Когда отношения начинают рушиться?
– Наоборот, – ответил он, – когда они становятся крепче.
Он говорил интересные вещи, и хотя Эстель сопротивлялась этому, ей хотелось узнать больше об этом удивительном человеке. Она заметила, что чуть подалась вперед, чтобы лучше слышать его.
– Она начинает спрашивать, чем мы займемся на следующих выходных, говорит фразы вроде «Рауль сказал…» или «Рауль думает, что…»… – Мужчина помолчал. – Не люблю, когда другие говорят, о чем я, по их мнению, думаю.
– Конечно.
– Ты знаешь, о чем я сейчас думаю?
– Не осмелюсь даже предположить. – Она едва дышала, ведь и сама думала о том же.
– Потанцуем?
– Нет, спасибо, – ответила Эстель, ведь уж лучше сидеть спокойно, чем гореть в его объятиях. Он непозволительно хорош собой, и Эстель чувствовала, что погружается все глубже, тонет в его обаянии с каждым его словом. – Лучше я подожду Гордона.
– Как тебе будет угодно, – сказал Рауль. – Ты знакома с женихом или невестой?
– Нет. – У Эстель было ощущение того, что она на собеседовании. – Жених твой друг?
– Мы вместе учились в университете.
– В Испании?
– Нет, здесь, в Шотландии.
– А-а. – Эстель сама не знала почему, но это ее удивило.
– Я учился здесь четыре года, – рассказал Рауль, – потом уехал обратно в Марбелью. Люблю бывать здесь, Шотландия – красивое место.
– Да, – ответила Эстель, – хотя я почти ее не видела.
– Ты здесь впервые?
Она кивнула.
– Ты когда-нибудь была в Испании?
– В прошлом году, – ответила Эстель, – правда, всего пару дней. Потом у меня в семье случилось несчастье, и мне пришлось уехать.
– Рауль?
Он едва взглянул на подошедшую женщину. Ту самую, которую пересадили за стол в конце зала.
– Может, потанцуем?
– Я занят.
– Рауль…
– Араминта, – он посмотрел на нее, – если бы я хотел потанцевать с тобой, я бы тебя пригласил.
Эстель моргнула. Хотя его голос и звучал бархатно и спокойно, слова были грубыми.
– Жестко ты с ней, – заметила она, когда Араминта ушла.
– Уж лучше быть жестким, чем попусту обнадеживать человека.
– Возможно.
– Так… – Рауль осторожно подбирал слова, – если заботиться о Гордоне – твоя основная работа, что ты делаешь в свободное время?
– В свободное время?
– Когда ты не на работе.
Эстель поняла, что он имеет в виду. В ее зеленых глазах вспыхнул гнев.
– Я не люблю намеки.
Рауля приятно удивил ее смелый ответ.
– Прости, пожалуйста, – сказал он, – я не так хорошо говорю по-английски…
Это оправдание было очень удобным для него.
Эстель сделала глубокий вдох, играя с ножкой бокала, и задумалась о том, как выпутаться из этой ситуации. Она решила, что постарается быть вежливой.
– Кем ты работаешь? – Она посмотрела на него. – Ты тоже политик?
– Ну что ты!
Рауль заметил, как она улыбнулась.
– Я начальник «Де ла Фуэнте холдингс», а именно: я покупаю, реставрирую или строю, а потом иногда продаю. – Он все еще внимательно смотрел на нее. – Возьмем, к примеру, этот замок. Если бы он был моим, я бы не только проводил здесь свадьбы, но и сделал бы в нем гостиницу. Он простаивает без дела. Правда, многое здесь нужно будет переделать. Последний раз я ходил в одну с соседом ванную, когда учился в университете.
Разумеется, Рауль не знал, что она изучала древнюю архитектуру и любое здание становилось предметом ее живого любопытства. В этом замке кое-что уже перестроили, но изменения были скромными: комнаты остались холодными, а уборные – просторными. Эстель похолодела при мысли о том, что этот замок перестроят на современный лад и наводнят разными новшествами.
К сожалению, Раулю явно было все равно.
Окажись они в другом месте, она бы встала и ушла.
Или… наклонилась бы к нему и поцеловала в губы.
– Значит, это дело твоего отца? – спросила она. Очевидно, что деньги, проложившие ему путь к роскошной идеальной жизни, вовсе не его.
– Нет, то было дело семьи моей матери. Отец присоединился, когда они поженились. – Он заметил, как Эстель нахмурилась.
– Постой, ты сказал де ла Фуэнте, и я думала, Фуэнте – твоя фамилия…
«Она довольно сообразительна», – подумал Рауль.
– В Испании не так, как здесь. Сначала ставится фамилия отца, а затем матери…
– Я не знала. – Эстель действительно старалась разобраться. – Как это?
– Моего отца зовут Антонио Санчес. Маму звали Габриэлла де ла Фуэнте.
– Звали?
– Она погибла в автокатастрофе.
Всякий раз, когда речь заходила о матери, он лишь небрежно упоминал об аварии. Но сегодня, после того, что он узнал от отца утром, ему было тяжело говорить об этом.
