– Ты что-то забыла? – Открыв дверь, Эстель замолчала, увидев, что это вовсе не Джинни.
Рауль хотел бы увидеть ее в том же виде, что накануне ночью на балконе, но теперь, когда на ней была мини-юбка, когда Эстель была ярко накрашена и залила волосы лаком, ему было проще сказать ей то, что собирался.
– Что тебе нужно?
– Я хотел извиниться за то, что наговорил вчера. Боюсь, я был неправильно понят.
– Мне кажется, ты предельно ясно дал понять, чего хочешь. – Эстель вздохнула и быстро кивнула: – Извинения приняты. А теперь, прости, мне пора.
Эстель вот-вот закроет дверь перед самым его носом. У Рауля был всего миг, и он должен правильно им распорядиться. Нет времени для двусмысленных намеков. Он знал, что нужно говорить правду, ничего не тая.
– Ты была права, я не хотел, чтобы ты возвращалась к Гордону, но не потому, что… – Дверь закрывалась, и Рауль сказал ей то, зачем приехал: – Выходи за меня замуж!
Эстель рассмеялась.
Вчера был напряженный день, затем тяжелый разговор с братом, а теперь Рауль, такой безупречный, в черных джинсах и рубашке, стоит на пороге ее дома и делает ей это смехотворное предложение. Все, что ей оставалось, – это запрокинуть голову и рассмеяться.
– Я не шучу.
– Охотно верю, – ответила Эстель, – и вчера ты тоже не шутил, когда говорил, что ни за что на свете не женишься.
– По любви я жениться не хочу, – сказал Рауль, – но невеста мне нужна. С головой на плечах, чтобы она знала, чего хочет, и добивалась этого.
И снова намек, поняла Эстель. Она было уже закрыла дверь, но взглянула на чек, который Рауль держал в руке. На чеке было ее имя и астрономическая сумма. Он же шутит!
Эстель сглотнула и напомнила себе: что бы ни случилось, что бы Рауль ни подумал, она не должна обмануть доверие Гордона.
– Послушай, что бы ты там ни вообразил, мы с Гордоном…
– То есть мы с Гордоном и Вирджинией? – Рауль заметил, как побледнели ее пылавшие щеки. – Я видел, как она только что уехала. Вы вдвоем с ним встречаетесь?
– Я не буду тебе ничего объяснять.
– Ты права, – согласился Рауль.
– Как ты узнал, где я живу?
– Заглянул в твою сумочку, пока ты танцевала с Гордоном.
Эстель задумалась. Он был слишком честным и прямолинейным, и она не могла ничего с собой поделать. Он ей нравился.
– Может, пригласишь меня войти или так и будешь держать на пороге?
– Поговорим здесь.
Рассудок требовал закрыть дверь, но стоило Эстель заглянуть в его черные глаза, как любопытство стало брать верх. Раньше с ней никогда не случалось такого, она никогда не вела подобных разговоров. Более того, ей хотелось узнать побольше об этом человеке, ведь с тех пор, как их взгляды встретились, Эстель только о нем и думала.
– Дай мне всего десять минут, – попросил Рауль, – если ты захочешь, чтобы потом я ушел, я уйду и больше никогда тебя не потревожу.
Для него, как поняла Эстель, это предложение носило деловой характер, и он думал, что для нее – тоже. Пусть так и будет, решила девушка.
– Десять минут, – сказала она и открыла дверь.
Рауль огляделся. Обычная студенческая квартира, но хозяйка не была обычной студенткой.
– Ты учишься?
– Да.
– Могу я узнать, что изучаешь?
Эстель колебалась, ей не хотелось ему ничего рассказывать, но ведь хуже не будет.
– Древнюю архитектуру.
– Да ну? – Рауль нахмурился. Для него это стало полной неожиданностью.
Эстель предложила ему присесть, а сама опустилась на стул напротив него, у противоположной стены комнаты.
Рауль не стал тратить время и сразу перешел к делу.
– Я говорил тебе, что мой отец болен? – спросил он. Эстель кивнула. – Говорил, что он очень долго хотел, чтобы я обзавелся семьей? Теперь, когда его конец все ближе, он все сильнее хочет, чтобы его мечта сбылась. Он убежден в том, что, женившись, я стану вести более спокойную жизнь.
Эстель молчала. Она уже узнала вкус страсти Рауля, и ей многое рассказали о его скандальной репутации. Кольцо на пальце уж точно не станет помехой для его ночных развлечений.
– Может быть, ты помнишь, что я недавно узнал, что у моего отца есть еще один сын?
Эстель снова кивнула.
– Отец сказал, что если я не послушаюсь, если не женюсь, то он оставит свою долю в бизнесе моему… – У Рауля язык не поворачивался назвать Луку братом. – В общем, я не могу этого допустить.
По его глазам Эстель поняла: он настроен решительно.
– Поэтому я и приехал поговорить с тобой.
– Почему бы тебе не поговорить об этом с Араминтой? Уверена, она была бы счастлива выйти за тебя.
– Я думал об этом, – признался Рауль, – но есть несколько причин для того, чтобы отказаться от этой мысли. Основная причина в том, что Араминта не сможет относиться к этому предложению как к деловому. Она, я думаю, согласилась бы, но все время надеялась бы на то, что я полюблю ее, хотя бы после рождения ребенка. Но этого не случится, – твердо сказал Рауль, – потому-то я и приехал к тебе. Ты ведь понимаешь.
– Поверь, я не та, за кого ты меня принимаешь.
– Я не осуждаю тебя, совсем наоборот, я восхищаюсь женщинами, которые могут разграничивать любовь и секс.
Рауль не понял, чему улыбнулась Эстель. Если бы он только знал! Улыбка сошла с ее губ, и он продолжил.
– Нас влечет друг к другу, – как бы между прочим сказал он, – для тебя это будет приятным дополнением к работе, правда?
Эстель вздохнула. Собственно, Рауль называл ее проституткой, и у нее было мало доводов, чтобы отрицать это.
– Мы с тобой умеем веселиться, – продолжил он, – и нам нравится динамичный ритм жизни, хотя мы оба умеем быть серьезными, когда это необходимо.
Он ошибся: Эстель не любила динамичный ритм жизни. А отрицать то, что ее влекло к Раулю, было глупо. От одного его присутствия по ее коже пробегала дрожь. Ей все еще требовалось время, чтобы осмыслить их танец и поцелуй.
Рауль перебил ход ее мыслей.
– Эстель, я говорил с врачом отца, речь идет о неделях, даже не о месяцах. Тебя не будет в Англии совсем недолго.
– Не будет в Англии?
– Я живу в Марбелье.
Она покачала головой:
– Рауль, у меня есть дела здесь. Моя племянница больна, я учусь…
– Ты можешь вернуться к своим занятиям, разбогатев, и, разумеется, ты будешь регулярно ездить домой.
Рауль посмотрел на Эстель: яркий макияж, пышная прическа. Она понравилась ему гораздо больше без косметики, когда они столкнулись на балконе. Рауль вспомнил, как спокойно ему было рядом с ней и как они поцеловались. Ему не нравился ее образ жизни, но это не должно было его волновать.
