Согласно инструкции, теперь Дойлу было положено эвакуироваться, ибо продолжать бой ему было нечем. Он направился к ближайшему аварийному модулю и не обнаружил его на месте. Либо в нем уже кто-то ушел, что было маловероятно, либо он самопроизвольно отстрелился после попадания в область шлюза.
Когда Юлий вошел в кабинет Винсента в здании УИБ, орбитальной обороны Великого Китая как таковой уже не существовало. Имели место отдельные очаги сопротивления, и из последних сил отбивался «Зевс», однако на большей части орбиты властвовали тарги.
Через пятнадцать минут прекратилась передача данных из планетарного штаба обороны, и поток информации стал поступать только с МКК – и с большими задержками.
Еще через десять минут был уничтожен дредноут «Герцогиня Клара», продержавшийся так долго только благодаря мастерству своего капитана.
Пепельница у левой руки Клозе – правой он работал с компьютером – скрылась под горой окурков, некоторые из которых еще дымились. Винсент сидел в кресле с мертвым лицом, вцепившись руками в подлокотники. Пальцы на его руках побелели от напряжения.
Юлий ходил по кабинету, уверяя себя, что все сделал правильно, и кляня себя за то, что не сделал больше.
Потом передачи с «Зевса» прекратились, и о происходящем с планетой оставалось только догадываться.
Юлий связался с адмиралом Крузом на Марсе и потребовал послать к Китаю разведчиков, чтобы прояснить обстановку. Ближайший разведкатер находился в двух с половиной днях полета.
– Все, – сказал Клозе, выключая компьютер. – Теперь у аналитиков есть много материала для работы. Бездна материала.
– Надо мне выступить перед людьми с заявлением, – пробормотал Юлий. – От меня этого наверняка ждут! Только что им сказать?
После того как «Зевс» прекратил вести гиперпередачу на Марс, он продержался еще целых пятнадцать минут.
Для того, чтобы добраться до следующего аварийного модуля, Дойлу еще дважды пришлось расчищать дорогу при помощи карабина.
Этот сектор «Зевса» был пуст. Похоже, что Дойл слишком засиделся за своим орудием и проморгал общий сигнал об эвакуации. В пользу этого предположения свидетельствовали три отсутствующих аварийных модуля. К счастью, четвертый, малый модуль, оказался на месте.
Дойл еще раз помянул святого Патрика добрым словом, а таргов – словом нехорошим, вскочил в модуль, оглядел коридор на предмет, не спешит ли к модулю кто-нибудь еще, убедился, что не спешит, задраил двери и нажал кнопку сброса. Только после этого он обнаружил, что в модуле он не один.
Космонавт в сером скафандре техника сиротливо сидел, забившись в угол небольшого салона. Дойл пытался связаться с ним на аварийной частоте и махал руками перед лицевым щитком шлема, но тот не отвечал. Похоже, был в шоке.
Трогать космонавта Дойл не решился. Когда на тебе надет боевой костюм, ты должен быть очень аккуратен в движениях. Скафандры техников достаточно гибки, но особой прочностью не отличаются.
Аварийный модуль отстрелился от корпуса МКК с легким щелчком, тотчас же внутри возникла невесомость. От неожиданности Дойл выпустил из рук карабин и тот выплыл на середину салона.
Дойл, как и все, кто работал в космосе, проходил тренаж по действиям в невесомости, но это было чертовски давно. Некоторое время Дойл трепыхался без опоры под ногами, потом он все же кое-что вспомнил и с грехом пополам добрался до сиденья пилота.
Спасательный модуль не обладает полетными характеристиками истребителя и в большинстве случаев готов доставить своих пассажиров в безопасное место на автопилоте, но в нем предусмотрена и функция ручного контроля. Дойл пока не собирался вмешиваться в работу автопилота, но ему хотелось иметь возможность контролировать процесс. И хотя этот джойстик отвечал за движения модуля и не имел ничего общего с привычными Дойлу огневыми системами, когда он лег под ладонь Дойла, бомбардир почувствовал себя увереннее.
Это чувство продлилось ровно тринадцать секунд, до тех пор пока не взорвался «Зевс».
Совсем недавно Клозе обнаружил, что получил новую кличку, циркулирующую в среде пилотов. По роду своей новой деятельности он не общался с пилотами, так что о кличке ему рассказала Изабелла.
Раптор.
Изабелла не знала, что имели в виду неизвестные шутники. То ли ископаемого хищника, то ли популярное средство от насекомых. Клозе считал, что любой из этих вариантов достаточно неплох.
Раньше он бы гордился такой кличкой. Теперь она его просто забавляла.
Раптором его назвали после Сахары. Интересно, какую кличку он получит после того, как вздрючит генштаб ВКС в полном составе, начиная с самого адмирала Круза?
А сделает он это обязательно.
Где это видано, чтобы адмиралы умирали от инфаркта во время сражения, а другие адмиралы принимали идиотские решения, вопящие об их некомпетентности? У человечества и так немного шансов выиграть войну, так зачем усугублять ситуацию?
Клозе до сих пор носил звание полковника, но по должности был выше любого адмирала генштаба и отчитывался только перед Юлием. Так что он любому в Империи мог устроить веселую жизнь. Клозе только еще не решил, слетать ли ему самому на Марс или вызвать адмиралов сюда.
Об этом он и размышлял в кафетерии УИБ во время запоздавшего ланча. Изабелла при трапезе присутствовать не смогла, так как ее обеденный перерыв кончился, а Клозе не решался использовать свое служебное положение направо и налево.
Он твердо решил быть принципиальным и беспристрастным.
Боевой скафандр Дойла был спроектирован почти на все случаи жизни, но, когда модуль тряхнуло, Дойл приложился лбом о лицевой щиток и на время вырубился из реальности. В отключке он был не более нескольких секунд, потому что когда пришел в себя, то смог наблюдать разлетающиеся во все стороны обломки MKK. Модуль трясло, мелкие детали стучали по обшивке как град.
Дойл молился Богу, святому Патрику и инженерам, заложившим в спасательный модуль большой запас прочности.
Дойлу повезло. В хаосе обломков, образовавшихся после взрыва МКК, его модуль остался незамеченным таргами. Очевидно, они приняли его за крупный кусок космического мусора.
Модуль выровнялся, в салоне загорелась контрольная лампа, извещающая о восстановлении пригодной для дыхания атмосферы. Дойл откинул лицевой щиток скафандра, убедился, что до вхождения в атмосферу у них есть еще несколько минут, и полетел проведать своего пассажира.
Техник по-прежнему сидел в своем углу, вцепившись руками в крепления сиденья. Дойл приземлился рядом и показал технику два пальца, обозначив рабочую частоту встроенной в скафандр рации. Он надеялся, что с парнем уже все нормально, потому что понятия не имел, что ему следует делать в противном случае.
– Как слышишь меня, парень? Как меня слышишь? С тобой все нормально? Как тебя зовут? Можешь откинуть щиток, тут уже можно дышать.
