– Я о тебе в разговорах с другими своими знакомыми даже не вспоминаю.
– С тобой так же трудно разговаривать, как и раньше.
– Ничего в этой жизни не дается нам легко. Как ты получил назначение в этот рай?
– Отец помог.
– Везет же некоторым с родителями, – сказал Юлий. – Мой отец и пальцем о палец ради меня не ударит. Меня сослали в чертову дыру, в которой идет война и где меня могли убить в любую секунду, а старый хрыч и бровью не повел.
– Наверное, он не хочет, чтобы его обвинили в том, что он помогает своему сыну в ущерб другим военным.
– В этом его нельзя даже заподозрить.
– Он занимает слишком высокий пост, и его репутация должна быть белее снега.
– Интересно, что ты об этом заговорил. Ты хоть знаешь, что такое снег?
– Хорезм сильно похож на Землю. У нас бывают зимы, знаешь ли.
– Зато на Эдеме снега никогда не бывает.
– Откуда снег в раю? – спросил Асад. – Так о чем ты хотел со мной поговорить?
– Мое общество тебе уже наскучило и ты хочешь уйти?
– Нет, но я предпочел бы разобраться с делами, а потом уже наслаждаться твоим обществом. Я люблю последовательность.
– Я не хочу разговаривать здесь, – сказал Юлий. – Давай прогуляемся по улице.
Они вышли из полумрака бара на залитую солнцем улицу. Улица была вымощена булыжником, вдоль пешеходной мостовой через каждые двадцать метров стояли деревянные скамейки. Дома на улице были каменные, не выше шести этажей. Вся архитектура на Эдеме была архаичной. Здесь делали все, чтобы помочь туристам забыть о течении времени.
Здесь не было часов, кроме тех, что туристы привозили с собой. Движение наземного транспорта было ограничено отдельными районами. Воздушный транспорт не имел права летать над городами. Конечно, это было неудобно, если человек куда-то опаздывал, но на Эдеме никто никуда не спешил.
Это был рай. И Новая Ялта, в которой сейчас находился Юлий, была кусочком этого рая.
– Я слушаю, – сказал Асад.
– Примерно двадцать лет назад, а может быть, и чуть больше, ваша, вне всякого сомнения, миролюбивая планета приобрела списанный имперский крейсер класса «деструктор», – сказал Юлий. – Я хотел бы знать дальнейшую судьбу этого крейсера.
– И это все?
– Представь себе, да.
– А зачем тебе надо это знать?
– Просто надо.
– Хорошо, – сказал Асад. – Давай присядем. Я не могу работать с компьютером на ходу. То есть, в принципе, могу, но зачем создавать себе и прохожим лишние неудобства?
Они присели на свободную скамейку. Юлий, естественно, сразу же закурил.
Асад достал из кармана портативный компьютер, и его пальцы задвигались над виртуальной клавиатурой. Асад мог вывести изображение перед собой, но предпочел этого не делать, чтобы не привлекать внимания прохожих, и удовольствовался маленьким встроенным дисплеем.
– В интересующий тебя промежуток времени наша миролюбивая планета приобрела пять имперских крейсеров класса «деструктор», – сообщил Асад. – «Стремительный», «Решительный», «Король Карл», «Яростный» и «Пилигрим».
– И ведь наверняка в адмиралтействе есть люди, которые получают деньги за придумывание этих названий, – вздохнул Юлий.
– Мы их переименовали, – сказал Асад.
– Ты можешь узнать, что с этими крейсерами стало после?
– «Ифрит», бывший «Яростный», «Гул», бывший «Король Карл» и «Силат»[4]
, бывший «Пилигрим», до сих пор находятся у нас на вооружении.
– Я вижу, у вас тоже проблема с названиями. А куда делись «Стремительный» и «Решительный»?
– Были проданы. Один почти сразу, другой – через пять лет эксплуатации.
– Ты можешь узнать кому?
– «Стремительный» был изначально обещан нашим соседям – планете Бигар. Они бы купили его у вас сами, но так как мы приобретали сразу нескольких кораблей, то нам предоставили оптовую скидку и вышло дешевле. Полагаю, «Стремительный» до сих пор у бигарцев.
– Ты можешь узнать это точно?
– С этого терминала – нет. Но я могу навести справки, когда вернусь в консульство.
– Ты сделаешь это для меня?
– Да.
– А что случилось с «Решительным»?
– Продан некоему Роману Ольховскому, имперскому предпринимателю. Но вполне может быть, что это подставное лицо и на самом деле крейсер предназначался кому-то другому.
– Зачем частному лицу боевой корабль?
– Может, он в детстве недоиграл в «пилотов и пиратов». А может, просто коллекционирует модели.
– Ты можешь разузнать и о нем?
– Могу, но поскольку Ольховский является имперским подданным, тебе это сделать легче.
– Я не могу интересоваться этим делом по своим каналам.
– Почему?
– Потому, что официально никакого дела не существует.
– Вот как? – Асад изогнул правую бровь. Одну. У Юлия никогда так не получалось. – Меня интересуют подробности.
– Я не имею права тебе их рассказывать.
– После того, как я обещал тебе помочь?
– Я сказал, что не имею права. Я не сказал, что не буду. Но ответь мне на еще один вопрос. Хотя бы на одном из этих крейсеров был главный калибр?
– Конечно, нет. Ты же знаешь вашу политику в этом вопросе.
– Не вооружай друзей, потому что они могут стать врагами.
– Что-то вроде того. Так что стряслось с этим крейсером?
– Ты никому не расскажешь?
– Клянусь бородой Пророка!
– Я его сбил.
– Ты?
– Я.
– Крейсер?
– Да.
– В одиночку?
– Нет, мне помогали. Я, как бы это сказать, нанес «удар милосердия».
– Вы что, с кем-то воюете?
– С сепаратистами Сахары.
– Откуда у этих идиотов крейсер?
– Именно это я и хотел бы узнать.
– Ты думаешь, что это был один из наших крейсеров?
– Была такая информация.
– Откуда?
– От нашей разведки. Нам сказали это на предполетном брифинге. И знаешь, что самое интересное? У того крейсера был главный калибр.
– Значит, это не наш.
– Я уже ни в чем не уверен, – сказал Юлий. – Разведка утверждала, что это один из бывших ваших крейсеров и у него нет главного калибра. А потом все в один голос стали утверждать, что никакого крейсера вообще не было.
