Юлию было хорошо по нескольким причинам.
Ему было тепло, и он мог валяться на пляже без одежды.
Война и негостеприимная заболоченная Сахара временно оказались от него очень далеко, и перспектива вернуться к боевым действиям в ближайшем будущем ему не светила.
Ему дали майора, и он ждал нового назначения. И совсем не факт, что это новое назначение снова приведет его на Сахару.
Была только одна вещь, которая не давала ему покоя, но Юлий собирался разобраться с ней в течение… Он не знал, сколько конкретно времени ему на это потребуется, но знал, что не успокоится, пока не доведет дело до конца.
Рядом что-то зашуршало, и на Юлия полетели теплые брызги.
– Поаккуратнее, – сказал Юлий. – Ты мне мешаешь.
– Ты же ничего не делаешь, – сказал капитан Клозе.
– Вот и не мешай мне ничего не делать.
– Пиво будешь?
– Холодное?
– Стал бы я предлагать целому майору теплое пиво?
– Давай. – Юлий открыл глаза и взял бутылку из руки Клозе.
Смотреть на голого Клозе было смешно. Ему восстановили правую ногу, но на ней еще не успели вырасти волосы, тогда как его левая нога была покрыта густыми рыжими порослями. Юлий как-то посоветовал Клозе побрить вторую ногу, но тот отказался, сообщив, что бритье ног не входит в перечень тех занятий, которыми пристало заниматься барону.
Клозе прилетел на Эдем через неделю после Юлия. Ему тоже предоставили двухмесячный отпуск. Встретиться им не составило особого труда – ВКС селили своих офицеров в ограниченном числе отелей.
– Я только что познакомился с одной весьма аппетитной цыпочкой, – сказал Клозе. – Думаю, у меня получится.
– Где это ты с ней познакомился?
– В воде.
– А что у тебя должно с ней получиться?
– Секс.
– О, нет! – простонал Юлий. – Три последних ночи ты провел в борделе, возвращаясь в отель в семь утра, и тебе все еще не хватает секса?
– Так то за деньги, а это – по любви.
– По какой еще любви? Ты знаешь ее десять минут.
– И за это время в моем сердце успела вспыхнуть страсть.
– Которая погаснет к утру.
– Как знать, – сказал Клозе, валясь в шезлонг с пивом в одной руке и сигаретой в другой.
– Как хоть ее зовут?
– Такими интимными подробностями я еще не интересовался, – сказал Клозе.
– Ты просто маньяк.
– Нет, я – самец.
– Очевидно, самец кролика.
– Ты просто завидуешь.
– Я более разборчив в своей сексуальной жизни.
– Тебе просто никто не дает.
– Это целому майору-то?
– Пока ты голый, никто не видит, что ты майор.
– Такова жизнь, – сказал Юлий.
– Когда я шел в военную академию, у меня был план стать полковником в сорок лет, а к пятидесяти получить собственный корабль. Похоже, что я несколько опережаю свой график.
– Сплюнь, – сказал Юлий. – Стивенс, например, тоже уже должен был стать майором, но в ближайшее время ему это не светит.
Стивенсу, который, как и Клозе, катапультировался во время достопамятной стычки с «деструктором», которого не было, повезло не так сильно. Он выжил, но попал в плен к повстанцам. Отсутствие нормальной связи здорово затрудняло переговоры между руководством ВКС и лидерами мятежников, и процесс обмена пленных обещал затянуться минимум на полгода. Стивенс заслужил своего майора, но ему не могли присвоить очередное звание, пока он находится в плену. Карьера всегда была для Стивенса на первом месте, и он сейчас, наверное, на стенку лезет.
Юлий уже узнал, кто был тем самым парнем из «синей» группы, который протаранил «деструктор» и позволил Юлию с Клозе его добить. Юлий сожалел, что Карсон, Дэрринджер и другие парни отлетали свое. Операция «Всплеск» на данный момент занимала первое место по потерям среди пилотов во время «полицейской операции» на Сахаре. В общей сложности, если посчитать все три ударных отряда, с нее не вернулись двадцать пять человек.
Из «синей» группы выжил один только Стивенс, и тот был в плену.
Начальство простило Юлию утопленный в болоте истребитель. После того как Юлий и Клозе расколошматили ныне официально несуществовавший «деструктор», им простили бы все что угодно.
– Скажи лучше, у тебя прошли суицидальные настроения? – поинтересовался Клозе. – Или тебя все еще беспокоит выбор оружия, из которого ты хочешь пустить себе пулю в лоб?
– Мои суицидальные настроения отступили на второй план, – признался Юлий. – Но они могут вернуться, если нас снова пошлют на Сахару.
– Теперь ты сплюнь, – сказал Клозе.
– Слева от меня лежишь ты.
– Тогда постучи по деревяшке.
– Наклонись поближе, а то вставать неохота.
– Судя по твоему постоянному хамству, тебя записали в графья по ошибке.
– Это ты еще с моим папой не знаком.
– Неужели он хуже тебя? Мне это сложно представить.
– Просто у тебя недостаток воображения, – сказал Юлий.
– Я же говорил, что ты хам. Который час?
– Пятнадцать третьего. – Юлий глянул на часы – единственный его предмет одежды на данный момент. Если не считать темные очки. – Тебе зачем?
– Мне надо в штаб округа, – сказал Клозе. – Забрать отпускные и «боевые».
– Не забудь надеть хотя бы шорты.
– Я думал, для визита в штаб округа надо надевать парадный мундир, – сказал Клозе.
– Ты на Эдеме, сынок, – сказал Юлий. – А Эдем – это рай.
После пляжа Клозе, в шортах и сандалиях, отправился в штаб округа, а Юлий, в таком же наряде, в бар при отеле «Лазурный», в котором они остановились.
Юлий ловил себя на мысли, что в последнее время он пьет все больше и больше. Это его немного раздражало, но сделать с собой он ничего не мог. Он был слишком силен, а потому сам не мог с собой справиться.
В баре было темно и прохладно. Юлий взгромоздился за стойку, поздоровался с барменом по имени Эдди и заказал как обычно. Эдди подал ему бокал коньяка.
В баре «Лазурного» постоянно было полно пилотов, мнящих себя ассами, и Юлий принципиально не надевал майку, когда ходил в это заведение. При виде сорока одного наколотого на бицепсе черепа – «деструктор» Юлий все же посчитал за одного, хотя и не имел права никому рассказывать о его былом существовании, – молодежь тушевалась и не лезла к ветерану. Юлий ходил бы в другие бары, но там постоянно было полно гражданских, а они раздражали Юлия еще больше.
