– Я был единственным, кто в тот день стоял у алтаря. – Он чуть приподнял голову, продолжая смотреть ей в глаза. – Ты думаешь, она сказала «нет» перед лицом Господа и священника?
– Я не знаю…
– Я не хочу больше говорить об Алессе. Эта женщина преследовала свои цели. Но если ты хочешь обсудить обреченные помолвки, почему мы не обсудим твою?
– Я не хочу снова говорить о Никколо!
Особенно о нем…
– Тогда поговорим о тебе.
Алессандро сидел в расслабленной позе, но Элена уже хорошо могла читать язык его тела. Он все еще пытался сломить ее сопротивление за бокалом вина и божественными блюдами. На хрустале отражались блики свечей.
Она могла буквально слышать ту мелодию, под которую они танцевали в первый раз. Теперь та сцена казалась ей не больше чем прекрасным миражом, а не битвой, которую непременно нужно было выиграть.
– Хорошо, – согласилась Элена. Она была согласна на что угодно, лишь бы прекратить погрузиться в воспоминания. – Что ты хочешь знать?
– Этот человек мерзавец! – В его словах не было ни капли сомнения. Алессандро вновь бросал ей вызов, но она молчала. – Даже хуже. И тем не менее ты согласилась выйти за него замуж. Несмотря на все твои недостатки, ты не кажешься мне женщиной, которая упускает очевидное. – Он откинулся на спинку стула, словно разговор едва интересовал его. – Как это случилось?
– Потому что я люблю… Люблю его! – Элена чуть не сказала об этом в прошедшем времени. Она заметила вспышку в его глазах. – И не потому, что он водил дорогую машину и пообещал мне виллу где-нибудь на побережье. Он был… милым.
– Милым?! – Алессандро явно пришел в ужас.
– Ник как-то сказал мне – увидев меня впервые, он понял: его жизнь никогда не будет прежней. – Элена позволила себе вспомнить то время, когда Никколо был лишь приятным, улыбчивым незнакомцем, которого она встретила на улице. – Он приносил мне цветы, которые собирал сам. Умолял сходить с ним на ужин или просто пройтись с ним по прибрежной полосе. Влюбиться в него было легко. Он был… Он самый романтичный человек, которого я встречала.
– Больше похоже на умелого афериста, – проворчал Алессандро.
Да, теперь она не могла не согласиться с ним, но показать это ему? Элене стыдно признаться самой себе – Никколо удалось так легко обмануть ее. Он завлек ее в свои сети, как маленькую рыбку.
Вслух она же она сказала:
– И это говорит мне человек, который приравнивает брак к бизнес-проекту?
– Но я не мерзавец! – подчеркнул Алессандро. – И Алесса не давала согласие на брак лишь из-за того, что я показался ей достаточно милым. Она согласилась, потому что этого захотел ее отец и потому что со мной она бы никогда ни в чем не нуждалась. Такой подход я называю разумностью. Или же наши ситуации немного различаются?
– Да, я тоже думаю – Никколо не сбежит от меня у алтаря.
Алессандро посмотрел на Элену долгим, убийственным взглядом, и ее кожа тут же покрылась мурашками. Затем, не сводя с нее глаз, мужчина убрал салфетку с колен и изящным движением положил ее около тарелки. Поднялся из-за стола – высокий, грациозный, мужественный.
Элена приказала себе бежать как можно скорее, но не нашла в себе сил сдвинуться с места.
Алессандро неторопливо обогнул стол. Когда же он оказался у нее за спиной, Элене показалось: жар, исходивший от него, сейчас уничтожит ее. Было больно дышать. Больно сдерживать дыхание.
Его руки легли на ее плечи – невинный, почти вежливый жест.
– Поддайся, – он склонился к ее уху, – и я соберу для тебя цветы, если это все, что тебе нужно.
– Прекрати! – Ее голос предательски дрожал.
– Мы устроимся под луной, – неторопливо продолжал он, его пальцы ласкали нежную кожу у нее на затылке. – И я покажу тебе настоящую любовь, а не какую-то сказку. Это будет настоящее. – Алессандро говорил лишь о сексе, она понимала это. Но все же это слово… Слово, которое он произносил таким голосом, когда ласкал ее… – Я обещаю тебе, Элена. Твоя жизнь никогда не будет прежней.
Сердце стучало о ребра так сильно, словно хотело покинуть тело. Снова. Она потеряла себя в его руках и не могла ясно думать. Что сделать, чтобы не дать себе сгореть в этом пожаре, сбежать, скрыться от него?
Его руки теперь упали на спинку ее стула. Искра самосохранения блеснула в ее сознании, напомнила, кто она и от чего бежала.
Теперь мужские пальцы чуть поглаживали ее кожу, не прикрытую тканью. От этого по телу разливалась тепло.
– Не делай этого. – Желание сквозило в его хриплом голосе. – Не уходи снова.
– Но так нужно! – упрямо ответила она, не сводя с него глаз.
– На острове нет никого, кроме нас с тобой и моих подчиненных, кому я щедро плачу за то, что они сохраняют мои секреты. Никто не увидит нас. Никто никогда не узнает. Никто не упрекнет тебя во лжи.
– Я знаю, – тихо ответила она.
Роковая ошибка. Казалось, воздух вокруг них заискрился.
– Мы оба знаем направление твоего морального компаса, не так ли?
– Да, подальше от тебя. – Элена силилась освободиться, но уже было поздно.
– Еще одна ложь. Такая же несостоятельная, как и другие. Но я принимаю.
Алессандро развернул ее и привлек к себе – грубо, безжалостно, и она поддалась. Тело подчинилось, не спрашивая у разума, правильно ли это. Нужно было сопротивляться, оттолкнуть его, прежде чем…
Но она даже не сделала над собой усилие. Он завладел ее губами мастерски и безжалостно, и снова, как и ранее, она растаяла.
Приподнявшись на цыпочках, она ответила ему.
Наконец-то…
Он снова мог целовать ее – и опять этого было недостаточно. Ее запах, вкус нахлынули на него с новой силой, доводя до исступления. Движения ее языка были самой изысканной из пыток. Ее голова откидывалась назад от его малейшего прикосновения. Он так тосковал по этому изящному движению!
Алессандро прижал Элену еще ближе.
«Моя», – думал он со свирепостью, сбивавшей его самого с толку.
Он хотел эту женщину все больше. Ее легкое тело было теплым и податливым в его руках, словно воск. Он чувствовал, как ее грудь касается его, ощущал прикосновение нежных губ.
Элена умела носить высокие каблуки с дьявольской грацией. На них она была чуть выше, и ему будет удобнее ласкать ее.
Он так желал ее, просто потерял голову. Забыл обо всем, чего хотел добиться, забыл о своих планах.
Алессандро снял с нее блузку, отделявшую его от ее восхитительной груди, которую она старалась скрывать под кружевным бельем. Он провел пальцами по затвердевшим соскам, и при этом Элена закусила губу и откинула голову. А потом Алессандро усадил ее на стол и принялся покрывать поцелуями мягкий живот. Она держалась за край стола, прерывисто дыша. Казалось, он умрет, если тут же не погрузится в нее, если не почувствует, как содрогается ее тело, когда она выкрикнет его имя.
