Я иду по обочине, закутавшись в толстовку Чеда. Мимо меня проезжают машины, водители смотрят на меня, как на малолетнюю проститутку. Я стараюсь не обращать на них внимания.
Не успела я оглянуться, как стою на пороге собственного дома. Открываю дверь. Папа и Нэнси сидят за обеденным столом и как только замечают меня, вспрыгивают со своих мест и бегут ко мне.
– Глория, где ты была?! Мы тебя всю ночь искали! – кричит папа.
Я не слышу его слов. Он осматривает меня, и я вижу, как в его глазах появляется страх и презрение.
Я захожу в ванную, включаю воду и начинаю реветь. Смотрю в зеркало. Мои щеки черные из-за туши, волосы похожи на воронье гнездо. От ударов Тезер у меня распухла губа и левый глаз. Слезы с мгновенной скоростью скатываются с щек.
Дорогой дневник!
Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ. Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ. Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ.
Вчера я лишилась девственности с человеком, с которым общаюсь раз в год. Еще у меня теперь больше нет подруги. Меня бросил Мэтт. Я не понимаю только одно, за что меня так ненавидит Иисус?
Все мое тело адски болит. Такое ощущение, будто меня изнасиловал целый вагон заключенных.
В один вечер вся моя жизнь вывернулась наизнанку. Как мне теперь вернуть Тез? Я же люблю ее. Я не хочу, чтобы наша дружба вот так закончилась.
А Мэтт? Когда он ушел, у меня было такое чувство, словно мне отрубили ноги, мне жутко больно, и я не могла пошевелиться.
Зато всем остальным вчерашний бал запомнился надолго. Представляю, сколько сплетен родилось про меня, Тезер и Мэтта.
Ну и ладно. Все равно, мне осталось жить недолго, и я жду не дождусь, когда это все, наконец, закончится.
Осталось 26 дней.
Я лежу на кровати, не двигаясь, уже который час. Мне ничего не хочется. Я пытаюсь заснуть, но в голову одна за другой лезут мысли. Я чувствую себя омерзительно жалкой.
Дверь комнаты открывается.
– Глория, я принесла тебе поесть, – говорит Нэнси. Я слышу, как она ставит поднос на комод. – Я знаю, что вчера произошло на балу, и я уверена, что вы с Тезер скоро помиритесь.
– Огромное спасибо за поддержку, но не могли бы свалить из моей комнаты?
– Хорошо… – Нэнси подходит к двери, но затем снова оборачивается. – Кстати, к тебе там кое-кто пришел, мне сказать, что ты занята?
В моей голове сразу появляется мысль о Мэтте. Неужели это он? Господи, хоть бы это был он. Я чуть с ног не сваливаю Лоренс, быстро перескакиваю с ступеньки на ступеньку, смотрю в разные стороны, ищу его. Но меня сразу бросило в жар, когда из гостиной выходит Чед.
– Привет, Глория.
– Что ты здесь делаешь? – с яростью спрашиваю я.
– Я пришел навестить тебя, ты сбежала, я подумал, что что-то случилось.
– Да, случилось, например, вчера ночью ты воспользовался моим положением и трахнул меня.
– Но… ты сама этого хотела.
– Я была пьяна! Я вообще ничего не соображала, а тебе это было только по кайфу!
– Прости. Я действительно виноват перед тобой, но я сделал это не из-за плотских удовольствий, а только потому, что я тебя люблю. И я хочу быть с тобой.
– Пошел вон.
– Глория, я…
– Пошел вон, иначе я скажу своему отцу, что ты меня изнасиловал!!!
Чед молча смотрит на меня. Затем, не проронив ни слова, выходит из дома.
По лестнице спускается Нэнси.
– А что, Чед уже ушел? А я думала, что он останется на чай, – говорит Лоренс.
Я обхватываю голову руками, на меня начинают давить стены. Меня тошнит от этого дома. Я выбегаю на улицу и ловлю такси.
* * *
Не знаю, зачем я сюда приехала. Обычно я здесь оказываюсь, когда мне очень плохо, видимо, сейчас как раз этот случай. Я звоню в дверь. Открывает ее Макс.
– О, Глория, привет.
– Привет, Макс. Бабушка дома?
– Да, проходи.
В этом доме всегда вкусно пахнет, а главное, здесь всегда тебе рады и готовы выслушать. Мы проходим на кухню.
– Корнелия, смотри, кто к нам пришел.
– Глория! Я уже хотела сама к вам заехать, так соскучилась! – обнимает меня бабушка.
– Привет.
– А что у тебя с лицом?
– Споткнулась, упала. Ничего страшного.
– Макс, приготовь нам кофе.
– Будет сделано, моя Госпожа.
Я сажусь на маленький диванчик, бабушка рядом со мной.
– У тебя точно все в порядке? Вид у тебя какой-то измотанный. Я молчу и стараюсь не смотреть ей в глаза.
– Глория, расскажи мне, что случилось?
– Мама лежит в клинике. Она пыталась покончить с собой.
– Я знаю. Дэвид мне все рассказал.
– Ты навестила ее?
– Нет. Сейчас дел очень много. Подготовка к свадьбе и все такое. На следующих выходных навещу.
– А ты знаешь, что папа теперь встречается с новой женщиной и они живут в нашем доме?
– И это я знаю. Я так рада за Дэвида.
– Бабушка, да что с тобой?! Твоя дочь чуть не умерла, а ее мужу на это посрать!.
– Глория, Джоди сама себя довела до такого состояния. Я никогда не оправдывала ее действия.
– А если бы ее не стало, ты бы так же говорила?
– Да. Джоди давно для меня перестала существовать, как дочь. Глория, я люблю тебя больше жизни, и я хочу, чтобы у тебя была настоящая любящая семья. Дэвид и Нэнси как раз и есть такая семья.
«Перестала существовать, как дочь» – эти слова запали мне в душу. Бабушка абсолютно такая же, как и моя мать. Ведь для мамы я тоже никогда не существовала. И если бы со мной такое произошло, она бы и пальцем не пошевелила, чтобы мне помочь. Какая же я дура. Я всегда думала, что моя бабушка – святой человек и только она меня может понять. Как же жестоко я ошибалась.
– Ладно, давай сменим тему. Через два месяца у нас с Максом свадьба, так что начинай искать самое красивое платье!
Через два месяца я уже буду гнить в гробу, бабуля.
– Корнелия, я дома.
– О, Адам пришел. Я уверена, ты хочешь с ним поговорить.
* * *
– Значит, теперь вы с Тезер больше не подруги? – спрашивает Адам.
Мы сидим на крыльце возле дома бабушки. Я так давно хотела с ним поговорить, высказаться. Ведь он мой друг детства. Я рассказала ему про вчерашний бал.
– Да, получается так. Я сама во всем виновата. Если бы она со мной так поступила, я бы возненавидела бы ее каждой клеточкой тела.
– Может, не стоит так утрировать? Пройдет недели две, может, больше, и, я уверен, вы помиритесь. Просто нужно поговорить с ней, она поймет и простит.
