– Прошу прощения, можно мы отойдем с Глорией на пару минут? – спрашивает дрожащим голосом Нэнси.
– Конечно.
Лоренс берет меня за руку и силой выводит из гостиной. Когда мы оказываемся за закрытой дверью, она вцепляется за мои плечи и смотрит мне в глаза.
– Что ты делаешь? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?!
– Понимаю.
– Ни черта ты не понимаешь! Глория, одумайся, ты в один момент можешь сломать всю свою жизнь!
– И пусть. Но я ни за что не буду клеветать на людей, которые ничего плохого мне не сделали.
– Что?! Ничего плохого? Да они втянули тебя в эту «грязь», Глория!
– Да, но они подарили мне другую жизнь, и я бы все на свете отдала, чтобы вернуться к ним.
Я возвращаюсь в гостиную. Отец стоит в стороне и делает вид, будто я посторонний человек и что его совсем не интересует, что со мной теперь будет. Хотя нет. Он не делает вид. Ему действительно все равно. Поражаюсь тому, что Нэнси, совсем чужому человеку, моя судьба небезразлична, а моему отцу «по барабану». Внутри аж жжет от ненависти и обиды.
– Ну что, Глория, ты поменяла свое решение? – спрашивает Кейт.
– Нет, не поменяла.
– …хорошо. Я пыталась тебе помочь, так что моя совесть чиста. У вас осталась ровно неделя до судебного заседания, за это время вы должны как следует подготовиться, – инспектор встает со стула и вновь смотрит на меня, – да, кстати, калифорнийские полицейские при обыске вашей машины кое-что нашли, – она роется в черном пакете и что-то достает, – это твое?
Bee руках моя сумка, в которой находятся деньги и мой дневник.
– …да.
– Держи, следствию это не понадобится. Мы все направляемся к выходу.
– Теперь ваш дом под охраной. Выход за его территорию так же осуществляется с нашими сопровождающими во избежание побега. Всего доброго.
Кейт садится в машину и уезжает. Около нашего дома стоят несколько охранников. Один возле входной двери, два других напротив выдвижных ворот.
– Дэвид, почему ты молчал?! Почему ты ничего не сказал, когда она приняла такое решение?
– …она уже взрослая. Это ее жизнь, – говорит отец и затем заходит в дом, Нэнси следует за ним.
Я все еще стою на крыльце, крепко держа свою сумку. Я подписала себе приговор. Неужели я это сделала? Ведь я всегда считала, что тюрьма это в сто раз хуже смерти. Как только я произношу про себя слово «тюрьма», у меня внутри все съеживается.
– Глория Макфин? – тихо говорит мне охранник. На секунду я растерялась.
– Да..
– Алекс Мид просил передать вам это, – человек в форме достает из кармана небольшой конверт.
– Алекс?..
– Если кто-нибудь узнает, что я передал тебе это письмо…
– Я никому не расскажу, – я хватаю конверт и быстро захожу в дом.
Алекс передал мне письмо при помощи полицейского? Но как?.. Хотя, что я удивляюсь, это же Алекс. Он может заставить каждого подчиниться ему, руководствуясь своими связями. Я крепко сжимаю конверт. Мне сразу становится так тепло и легко, будто он и остальные ребята рядом со мной. Я поднимаюсь в комнату, и меня начинает раздирать от любопытства, что же написано в этом письме.
* * *
Лежу на кровати и вспоминаю, как ровно сорок семь дней назад, до того, как я решила поставить себя «на счетчик», лежала так же на кровати, разглядывала потолок и думала о всякой ерунде, например, о Мэтте и о том, в каком платье я пойду на очередную тухлую вечеринку. Господи, неужели я такой была? Мелкой и глупой. Хотя… можно подумать, что сейчас что-то изменилось.
Неожиданный стук в дверь прерывает мои мысли.
– Глория, ты спишь? – слышу я голос Нэнси. Пожалуйста, ничего не отвечай, пожалуйста!
– Нет, – выдыхаю я.
– Тогда открой дверь, к тебе кое-кто пришел.
Мне становится не по себе. И кто же этот «кое-кто»? Бабушка?.. или мама? Мне сейчас вообще не хочется никого видеть. Но я все же подхожу к двери и открываюее. Передо мной стоит… Чед. В руках он держит букет алых роз, на лице смущенная улыбка. Вспоминаю, как совсем недавно я сбежала от него, а потом он являлся мне почти что каждую секунду. Так трудно было выкинуть его из головы, и теперь он снова стоит здесь передо мной, но уже реальный. Я глазам своим не верю.
– Привет, – говорит он, улыбаясь, затем делает шаг вперед и обнимает меня.
Я до сих пор не могу отойти от шока, поэтому не обнимаю его в ответ, а всего лишь стою, как вкопанная. – Чед… – шепчу я.
– Я так боялся, что больше не увижу тебя. Это тебе, – Чед протягивает мне букет.
– …спасибо. Ну, проходи.
Наступает минутная тишина. Чел закрывает дверь и садится рядом со мной на кровать. Даже и не знаю, что сказать ему. Волнение смешивается со страхом и неожиданностью.
– …ты до сих пор злишься на меня? – спрашивает он.
– Нет, Чед. Конечно, нет, я очень рада, что ты пришел.
Он подсаживается ко мне еще ближе и берет меня за руку.
– Представляешь, я все это время почти не спал, а если и засыпал, то мне снилась ты, – мои щеки начинают гореть, – можно я еще раз тебя обниму?
Я улыбаюсь и на этот раз тоже его крепко обнимаю. Совсем не замечаю, как мои глаза снова на мокром месте.
Чед смотрит на меня и большим пальцем осторожно проводит по щеке, которая вся в мелких ссадинах.
– Это они сделали?
– Да пустяки, заживет.
Раны от соленых горячих слез начинают щипать.
– Что теперь с тобой будет?
– Не важно. Я сама во всем виновата, теперь главное это все вытерпеть.
Закрываю глаза и начинаю всхлипывать от слез.
– Прошу тебя, не плачь. Сейчас ты не должна падать духом.
– У меня не получается… Они убили Ребекку.
– …я знаю. По новостям уже сообщили. Послушай, ты – сильная, ты должна с этим справиться.
Чед прижимает меня к себе, мы соединяемся лбами, находимся настолько близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Затем я чувствую, что он вот-вот меня поцелует, поэтому я резко отталкиваю его от себя.
– Не надо, Чед, – я встаю с кровати.
– Прости, – смущенно говорит он, – …я буду приходить к тебе каждый день, я не хочу оставлять тебя здесь одну.
– Знаешь, я думаю, будет лучше, если ты вообще сюда больше не будешь приходить.
– …почему?
– Потому что я так хочу, – резко отвечаю я, – я уже испортила жизнь одному хорошему человеку, и я не допущу, чтобы это повторилось снова.
– Но Глория, я… – Чед…
