Студия была намного больше тех, мимо которых они проходили. У огромного, во всю стену и под потолок, составного зеркала возвышался подиум, задняя стена которого представляла собой здоровенный плазменный экран. На подиуме полукругом стояла дюжина кресел. А на небольшом языке, выдающемся в зрительный зал, было подготовлено нечто вроде ринга, выложенного татами. Перед подиумом стояло несколько десятков кресел для зрителей, чуть дальше начинался пологий амфитеатр.
Они прошли через зал и взошли на подиум. Там уже сидело несколько человек, одетых кто в юбку айкидо, кто в кимоно, кто в черный комбинезон, напоминающий одежду нинзя.
— Господа, это мистер Воробьев, «Собор Перуна», русская национальная школа.
Иван слегка склонил голову в поклоне, поймал несколько взглядов — от дружелюбных и равнодушных до презрительных и злорадных — и уселся в свободное кресло. Немного погодя сосед, одетый в роскошное красное кимоно, повернулся к нему:
— Ты из самой России?
— Да.
— И давно занимаешься этим?
— Да уж порядочно.
— У нас болтают, что все это — «Дог энд пони шоу», а реально никакой пользы.
— И как давно появились эти слухи?
— Да уж год, а то и больше. Нескольких ваших подкололи в уличных драках. Случайно, при разборках цветных.
— А ты откуда?
— Майами. Школа «Багровый кулак». Мои ребята дважды становились чемпионами на «восьмиграннике», слышал?
— Нет. Но я недавно приехал.
Зал между тем наполнялся публикой, включилась рампа. Вспыхнули спрятанные под полом неоновые трубки, расцветив ринг. Наконец на подиум легко взбежал Дером. Зал взорвался аплодисментами. Дером, широко улыбаясь, поприветствовал присутствующих и повернулся к камере:
— Привет! Элтон Дером снова с вами!
Программа была составлена толково.
Ролик, представляющий вид боевого искусства. Затем Дером с его оригинальными вопросами, потом вопросы зрителей, показ некоторых приемов, рекламный ролик. Иван невольно увлекся.
Волк появился перед самым выступлением. Дером уже несколько раз бросал озабоченные взгляды на Ивана и наконец, увидев спокойно лежащего у его кресла зверя, просиял и воодушевленно заорал:
— А теперь — один из самых молодых для Америки видов боевых искусств — «Собор Перуна»!
На экране замелькали кадры, увидев которые Дером дернулся и бросил бешеный взгляд по сторонам. Худшего подобрать было нельзя, даже если очень захотеть. Дером соскочил с подиума и, подозвав давешнего «вечного мальчика», стал ему что-то яростно выговаривать. Иван расслышал только слова «подменил ролик», «проходимец Спенсер» и набор ругательств, среди которых «сукин сын» было самым приличным. Еще бы! Если перед представителями других школ крутили отрывки из соревнований или качественно сделанных боевиков, то сейчас на экране мелькали кадры боевика самого низкого пошиба. Древних славян играли актеры явно азиатского типа. К тому же носящие индейские имена. Более того, автор сюжета не позаботился даже хотя бы приблизительно узнать, какие животные обитали на Руси. Главного героя звали Красный Койот.
Когда ролик кончился, Дером вытер пот со лба, вымучил улыбку и подошел к Ивану. У самого кресла он лихо развернулся к камере:
— Мистер Воробьев — наш гость из самой России. Он — один из лучших мастеров «Собора Перуна». Расскажите нам подробнее, что же такое Собор?
Иван посмотрел в зал. Ролик начисто отбил у присутствующих интерес к происходящему. Зрители болтали между собой, кое-кто пил пиво из банки, а задние ряды уже потянулись к выходу. Что же говорить о телезрителях?
— Мистер Дером, кто готовил этот ролик?
— Э… — Дером был несколько озадачен подобным вопросом, — мой ассистент. Я приму меры. Но я просил вас рассказать о Соборе…
— Вы не ответили на мой вопрос.
По-видимому, до сего момента не только Дером, но и никто из присутствующих даже не подозревал, что тихий голос, почти шепот, человека может перекрыть микрофоны. Зал замер. На подиуме происходило нечто необычное: ведущий был в замешательстве.
— Спенсер. Бак Спенсер.
— Как он выглядит?
— Мистер!.. — Дером попробовал возмутиться, но, натолкнувшись на взгляд Ивана, запнулся и счел за лучшее ответить: — Высокий брюнет, в очках, черный твидовый костюм, ничего необычного. А в чем, собственно…
Иван жестом остановил вопрос и коснулся ладонью затылка волка. Тот серой молнией метнулся в проход между креслами и через мгновение исчез в темном провале двери.
— Он давно работает у вас?
— Ну… около года.
— Подобные проколы раньше случались?
— Нет, но я не понима… — Дером поперхнулся.
Где-то за стеной павильона раздался крик, потом грохот, и в павильон, сбив два пустых кресла, влетел высокий брюнет в очках и черном твидовом костюме.
— Уберите от меня эту бешеную собаку!!!
Волк мастерски развернул бегущего к подиуму, загнал наверх и, мощным прыжком опрокинув на лопатки, поставил лапы ему на грудь.
Зал был потрясен.
— Уберите зверя, — заорал Дером, но, встретив немигающий волчий взгляд, запнулся.
Иван подошел к лежавшему. Волк стоял на Спенсере передними лапами и дышал ему в лицо.
— Сколько?
Спенсер со свистом втянул воздух. Волк глухо рыкнул.
— Я вас не понимаю, — просипел Спенсер.
— Сколько вам заплатили за то, чтобы вы провалили представление Собора?
— Нет! — Спенсер дернулся. — Это была случайность, я этого не хотел, все вышло случайно… О-о-о!
Волк разинул пасть. Иван представил, как Спенсера обдало жарким звериным дыханием.
— Уберите, — завизжал Бак Спенсер, — двадцать тысяч, мне дали двадцать тысяч!
«Ну вот и еще один вопрос для О'Рейли», — подумал Иван.
В это мгновение в студию влетели охранники. Иван опустился в кресло и положил руку на голову волку, который уже лег у его левой ноги. Зал ошарашенно молчал. Первым пришел в себя Дером. Иван даже восхитился, как профессионально он сработал. Указав немного растерянным от отсутствия противника охранникам на валяющегося на подиуме Спенсера, он брезгливо бросил:
— Убрать, — и ринулся к ближайшей камере. — Только что мы с вами, друзья, наблюдали потрясающее зрелище. Мистер Воробьев показал, что такое настоящая дрессировка, полное единение хозяина и животного. Скажите, мистер Воробьев, это тоже одна из сторон подготовки в вашем виде боевых искусств? — И Дером отчаянным жестом протянул микрофон Ивану, посмотрев на него умоляюще.
Иван взял микрофон, окинул взглядом зал, затаивший дыхание, и широко улыбнулся в камеру.
