— Ну, видать, забота какая? А то разве днем зайдешь?
Иван рассмеялся:
— Виноват, Александрыч, есть грех.
— Тогда не торопись, сначала чайку, а под него и дела легче пойдут. — Он быстро сыпанул из разных пакетов в заранее разогретый на пару фарфоровый чайник, в нем умещалось ровнехонько две трехсотграммовые кружки, залил ложкой кипятка и упрятал чайник под полотенце. Пока заварка распаривалась, быстро метнул на стол блюдца, чашки и сахарницу с серебряной ложечкой.
— Телевизор-то смотришь? Там ваш Собор каждую неделю, да с повторами.
— Не наш.
— А что, в самый раз. Поскольку если, к примеру, материалы оперативной съемки показать, так все зрители разбегутся. А так все чин чинарем. Собачки гавкают, когда и пятки прихватят, мужики друг друга по кожаным жилетам лупцуют, пока не упарятся, а в конце судья объясняет, кто победил и почему. А уж заставки-то какие красивые, а музыки сколько!
Иван рассмеялся.
— Зря смеешься-то, вы там как сычи в болоте прячетесь, а люди себе имя делают, можно сказать, участок столбят. Так ведь когда вылезти надумаете, вас никто слушать не станет. Другие авторитеты появятся.
— Значит, считаешь, совсем нас затрут?
— Да нет, — Баргин хохотнул, но сразу посерьезнел, — только как бы вам ушами-то не прохлопать. Большие деньги в это дело вложены. Просто так никто тратиться-то не любит, особенно из этих, «хозяев жизни». — Он возмущенно фыркнул.
— Вот об этом и…
— Молчи, молчи, чего это я, дурак старый… После чаю, и никаких!
Они степенно выдули по чашке, потом налили еще. Наконец Анатолий Александрович произнес:
— Ну, милай, теперь говори, о чем печалишься?
Иван одним глотком допил оставшийся чай и поставил чашку:
— Слушай, Александрыч, очень меня один человечек интересует. Я тебе его сейчас опишу, а ты припомни, когда ты в моем деле ковырялся, не попадался он тебе, хотя бы так, краешком? — Иван сосредоточился и, быстро описав того, кого он звал «власть и деньги», попытался передать Баргину свои ощущения от этого человека.
Баргин, сначала внимательно слушавший, вдруг вздрогнул:
— Я знаю этого человека. — И, стараясь получше припомнить, начал говорить: — Ты так живо его описал, будто фотографию дал или даже… лучше чем фотографию, полное ощущение живого человека. Так вот, это — Константин Алексеевич Богородцев. Титан! Бог! И хладнокровная сволочь. Да что я тебе говорю. Ты так живо его описал, ежу понятно, встречались. Прямо он в твоем деле не фигурировал, но мальчики из его команды попадались, или мы подозревали, что из его команды. Кстати, тот особнячок, что ты разнес, похоже, одна из его фирм прикупила, но они все так хитро провернули, что его там и близко не оказалось. Человек он очень влиятельный, с большими связями и прямо-таки сумасшедшими деньгами. А если не секрет, почему он тебя так заинтересовал?
— Скоро нам близко пообщаться придется.
— Сам к нему собираешься? — добродушно хмыкнул Анатолий Александрович.
— Да нет, просто знаю, что дорожки наши пересекутся.
— Уж не ведаю, чем такая мелкая сошка, как ты, самого Богородцева заинтересовать могла.
— Не ехидничай, Александрыч!
Они расхохотались, но Баргину явно было не до смеха.
— Поосторожней, Иван, ладно? Он ОЧЕНЬ крутая фигура. По существу, он лидер одной группы, которая гребет под себя все: нефтегазодобычу, нефтепереработку, торговлю, науку, он, кстати, сам доктор наук, финансы, авиапромышленность, транспорт, туризм, еще черт-те чего. Могу только сказать, что все дела, которые хотя бы кончиком цепляют эту команду, моментально разваливаются. Иногда удается поторговаться и они отдают какую-нибудь мелкую сошку, но вверх — мертво.
Иван поднялся:
— Что ж, спасибо, — пойду, пора уже. — Уже в дверях он задержался: — Александрыч, так, для информации, что за фирмы у него в кулаке?
Помедлив, Баргин ответил:
— Так сказать, де-факто, НЕ де-юре: нефтяная компания «Пихта», «Севморнефтегаз», туробъединение «Золотое кольцо», банк «Император», авиакомпания «Гринвич», я все-то и не упомню, но по этим велось следствие в нашем отделении и… — он пожал плечами, — но, в общем, умнейший человек, а главное — не сноб, вызвали его на допрос, так приехал скромненько на «Волге», без мигалочки!
После разговора с Баргиным Иван поехал в свой ресторан. Зайдя, как всегда, со служебного входа, он наткнулся у двери в зал на мощную фигуру какого-то незнакомого охранника. Этот был не «качок». При появлении Ивана рука парня дернулась к борту пиджака, сузившиеся глаза ощупали пришельца, и только потом он, не опуская руку, спросил:
— Кто такой?
Иван сухо ответил:
— Владелец, — и двинулся к двери.
Охранник шагнул вперед и вытянул руку:
— Стой.
Зверь внутри заворочался и глухо зарычал, но Иван придушил его недовольство и остановился. Охранник стукнул по двери и, когда наружу высунулась голова заведующего, молча кивнул на Ивана.
— О, Иван Сергеевич! — воскликнул заведующий и бросил охраннику: — Это наш хозяин, пропустите!
Охранник презрительно скривил губы:
— В списках нет.
— Как это нет, да он же…
— Николай Александрович, — спокойно оборвал его Иван.
Заведующий запнулся и нырнул внутрь. Иван медленно перевел взгляд на охранника, тот почувствовал, что его рука, уже отпустившая рукоятку пистолета, вдруг онемела, а по спине потек холодный пот. Иван выждал еще несколько мгновений и раздельно произнес:
— Может быть, вы разрешите мне войти в МОЙ ресторан?
Охранник одеревенело кивнул и немного отодвинулся.
Ресторан был пуст. Работал только зал «Эксклюзив». Иван окинул взглядом ледяные горки, белых медведей за высокой стеклянной стенкой. Тюленей и котиков, плескающихся в бассейне, пересекающем все три зала. Покосился на сидевшую вверху компанию. И прошел в кабинет заведующего.
— Почему закрыли ресторан?
— О, Иван Сергеевич, они заплатили двойную дневную выручку, кроме того, сам банкет оплачивается отдельно…
— Меня не интересует, сколько они заплатили. Почему вы закрыли ресторан?
Николай Александрович удивленно воззрился на него:
— Это было их требование, они закупили ресторан на весь вечер.
Иван нахмурился:
— Я это понял.
В кабинете повисла тягостная тишина. Заведующий видел, что хозяин чем-то расстроен, но не понимал, как можно было отказаться от подобных клиентов. Он сделал еще попытку убедить Ивана в своей правоте:
— Это очень, ОЧЕНЬ влиятельные люди: нефть, финансы, авиация…
