– Эк переваливаются, куры толстозадые.
– Дуры толстозадые.
Ева и Кэрол, понятное дело, притворились, что ничего не слышат. Они выловили бревно, забрались на него, поймали пару дощечек, чтобы грести. В Разливе вечно плавала всякая всячина – ветки, штакетины, бревна, дорожные указатели, ненужные доски; а иногда – водогреи, раковины, кастрюли и сковородки, случалось даже – автомобильные сиденья или мягкие кресла; можно было подумать, что Разлив доплескивается до самой свалки.
Девчонки погребли прочь от берега, на холодный озерный простор. Вода была совершенно прозрачной, видно было, как у дна колышется бурая трава. А пусть понарошку это будет море, решила Ева. Она подумала про затонувшие страны и города. Атлантида. А пусть мы понарошку будем викинги, мы плывем на ладье – в Атлантике их ладьи казались такими же тонкими и хлипкими, как это бревно на Разливе, а под килем у них была прозрачная вода на много миль, а дальше город со шпилями, нетронутый, будто драгоценный камень, который уже не достанешь с морского дна.
– Это ладья викингов, – сказала Ева. – А я – резная фигура на носу.
Она выпятила грудь и вытянула шею, пытаясь изобразить дугу, а потом скорчила рожу и высунула язык. После этого обернулась и впервые обратила внимание на мальчишек.
– Привет, придурки! – заорала она. – А вам слабó сюда заплыть, тут глубина три метра!
– Врешь, – отозвались они без малейшего признака интереса; она и правда врала.
Девчонки проплыли мимо купы деревьев, разминулись с мотком колючей проволоки и оказались в заливчике, возникшем на месте естественного понижения почвы. Ближе к концу весны на месте заливчика образуется пруд, кишащий лягушками, а к середине лета воды в нем совсем не останется, только низкая поросль кустов и тростника, зеленеющих в знак того, что почва у корней еще влажная. Вдоль крутого берега пруда росли деревья повыше – ивы, над водой торчали верхушки. Бревно ткнулось в ивы. Ева и Кэрол увидели, что впереди что-то застряло.
Это была лодка, точнее, часть лодки. Старая весельная лодка – один борт отломан почти целиком, доска, раньше служившая скамейкой, болтается без опоры. Лодка запуталась среди ветвей и лежала, задрав кверху нос, вроде как на боку – вот только бока у нее не было.
В головы им, без всяких обсуждений, одновременно пришла одна и та же мысль.
– Парни! Эй, парни!
– Мы вам лодку нашли!
– Бросайте свой дурацкий плот, идите сюда, посмотрите на лодку!
Сильнее всего удивило их то, что мальчишки действительно пришли – по полосе суши, чуть не бегом, чуть не кувырком вниз по склону, настолько им было интересно.
– Где, где?
– Да где же, не вижу я никакой лодки!
А потом Еву и Кэрол очень удивило то, что, когда мальчишки увидели, что за лодку они имели в виду, что это просто гнилая развалюха, застрявшая в ивовых ветках, у них и мысли не мелькнуло, что их попросту надули и разыграли. Обижаться они даже не подумали, находка так их обрадовала, будто это и правда была новенькая целая лодка. Мальчишки уже были босиком, они ведь бродили по воде, вылавливая доски, поэтому, не сбавляя ходу, с берега заплюхали к лодке, окружили ее и стали разглядывать, не обращая никакого, даже самого презрительного, внимания на Еву и Кэрол, которые так и болтались на своем бревне. Тем пришлось их окликнуть.
– И как вы ее вытаскивать собираетесь?
– Да она все равно не поплывет.
– Ты что, думаешь, она поплывет?
– Потонет. Буль-буль-буль, и вы на дне.
Мальчишки не ответили, они были слишком заняты: ходили вокруг лодки, тянули ее, прикидывали, как бы ее высвободить, не слишком повредив. Фрэнк, самый грамотный, речистый и безрукий из них, затеял называть лодку «он», как будто это корабль, – выпендреж, на который Ева и Кэрол ответили презрительными гримасами.
– В двух местах застрял. Аккуратнее, днище ему не прошибите. Экий тяжеленный, а так ведь не подумаешь.
Забрался в лодку и высвободил ее Клейтон, а Бад, рослый жирный парень, взвалил ее на спину и спустил на воду – теперь ее можно было полу на плаву, полуволоком доставить к берегу. На это ушло некоторое время. Ева и Кэрол бросили бревно и вброд вернулись на берег. Забрали свои туфли, носки и велосипеды. Возвращаться назад прежней дорогой было совсем не обязательно, однако они вернулись. Стояли на гребне холма, опираясь на велосипеды. Домой не уходили, но и не садились, и не таращились в открытую. Стояли, вроде как повернувшись лицом друг к дружке, однако то и дело поглядывали вниз, на воду и на мальчишек, пыхтевших вокруг лодки, – так, будто остановились на минутку из чистого любопытства, да вот и застряли тут дольше, чем думали, чтобы узнать, чем кончится эта безнадежная затея.
Часов в девять, когда уже почти стемнело – стемнело для тех, кто сидел дома, а снаружи еще не совсем, – все они вошли в город и своего рода процессией прошествовали по Майо-стрит. Фрэнк, Бад и Клейтон несли перевернутую лодку, а Ева и Кэрол шли сзади, катя велосипеды. Головы мальчишек почти скрылись во тьме лодочного нутра, где пахло разбухшим деревом и холодной болотной водой. Девчонки же смотрели вперед и видели в зеркальцах на руле уличные огни – ожерелье огней, взбиравшееся по Майо-стрит, доходившее до самой водонапорной башни. Они свернули на Бернс-стрит, к дому Клейтона – ближайшему из всех их домов. Еве и Кэрол он был не по дороге, и все же они не отставали. Мальчишки, видимо, слишком были заняты переноской, чтобы их шугануть. Кое-какая ребятня помладше еще копошилась на улице – играли в «классы» на тротуаре, хотя видно было уже совсем плохо. В это время года свободный от снега тротуар был еще в новинку и в радость. Ребятня сторонилась и с невольным уважением провожала глазами проплывавшую мимо лодку; потом они выкрикивали вслед вопросы – хотели знать, откуда лодка взялась и что с ней теперь собираются делать. Им никто не отвечал. Ева и Кэрол, как и мальчишки, даже и не думали открывать рот и вообще удостаивать их взглядом.
Все впятером они вошли к Клейтону во двор. Мальчишки переместили вес, явно собираясь сгружать лодку.
– Лучше оттащите ее на задний двор, где никто не увидит, – посоветовала Кэрол.
То были первые слова, произнесенные с тех пор, как они вступили в город.
Мальчишки ничего не ответили, однако двинулись дальше по утоптанной дорожке между домом Клейтона и покосившимся дощатым забором. Сбросили лодку на заднем дворе.
– Между прочим, лодка покраденная, – сказала Ева, главным образом чтобы произвести впечатление. – Она же чья-то. А вы ее покрали.
– Тогда это вы ее покрали, – возразил Бад, тяжело дыша. – Вы ее первые увидели.
– А вы ее взяли.
– Тогда это мы все. Если кому за это что будет, тогда уж всем.
– Ты про это кому-нибудь скажешь? – спросила Кэрол, когда они с Евой ехали домой по улицам, где между фонарями было темно, а от зимы остались выбоины.
