Голос Ирины вернул к действительности Гермиха, загрезившего о равной ответственности людей и зверей перед законом.
— А обезьянка-то хоть чистая? — Ирина понемногу сдавалась. Винсент восторженно подмигнул Гермиху. Улыбаясь, тот продолжил:
— Чище не бывает. Дезинфицировали, привили, помыли… Ваш сын где-то раздобыл замечательный шампунь! Французский!
Винсент бочком стал придвигаться к выходу, опасливо поглядывая на маму. Но та не успела спросить о пропавшем из дому импортном моющем средстве. В коридоре раздался невнятный шум, грохот тяжелой обуви, и в комнату ввалились четверо.
Трое — толстые милиционеры, вооруженные автоматами, чтобы не бояться хулиганов, которые могут отобрать наручники и золотые цепи. Четвертый — очень тощий и очень грязный негр с небрежно перевязанной левой кистью.
Двое ментов затолкали негра в угол и стали его там охранять. Они приняли устрашающие позы, будто ожидалось нападение племени каннибалов — соплеменников задержанного. Третий, старший сержант, решительно шагнул к ошалевшему от неожиданности Гермиху. Негр безумно вращал глазами, беззвучно шевелил вывернутыми губами и кутался в разноцветные тряпки, которые лишь с натяжкой можно было считать одеждой.
Заметив мартышку, негр пришел в неистовство. Он свалился на пол, завизжал и принялся кататься по полу, незаметно стараясь подползти ближе к зверьку. Мартышка взмыла на стол Гермиха, оттуда — на размашистые рога лося, укрепленные на стене. Она посматривала на орущего негра и плакала.
— Черт! — серьезно произнес Гермих, подскочив к обезьянке и поглаживая ее по маленькой головке. — Неужели своего признала?
Он мгновенно поправился:
— Я хочу сказать, они, наверное, из одних краев…
— Ага, профессор, точно, из одних! — обрадованно выкрикнул сержант. — Иначе какого рожна ему переплывать ночью ваш пруд с бегемотами и раздвигать прутья в обезьяннике?
Гермих изумленно взглянул на притихшего негра. Тот помалкивал, получив незаметный удар прикладом по ребрам.
— В полночь сработала сигнализация, — пояснил сержант, устало бухнувшись на предложенный зооведом стул, — наряд примчался через минуту.
Он взглянул на задержанного:
— Хорошо, он не успел залезть в клетку. Как бы мы его тогда там искали, в толпе?
— Странно, что он не сбежал, — заметил дотошный Гермих. — Ваш наряд с таким топотом обычно бегает, устраивая моим животным подъем вне расписания. Нарушаете биологический ритм.
Сержант ухмыльнулся.
— Он рад был бы удрать, да не получилось. Нам дружинник подсобил. Здоровый, что твоя гора! На клетке написано: «Яша». Вовремя мы подоспели. Негр просунул руку в клетку, а ваш его схватил и не пускал. Негра мы сразу определили. Он орал во все горло. Ваш успел откусить ему безымянный палец и примеривался к указательному, но мы его оттащили и упрятали в наш обезьянник.
Помолчав, сержант неожиданно сказал:
— Кажется, Яша остался недоволен.
Повернувшись к негру, сержант нахмурился и грозно произнес:
— Надо было тебя оставить… И нам возни меньше.
Негр понял сержанта без перевода, с утроенной скоростью завращал белками и заскулил.
Повернувшись к Гермиху, сержант скучным голосом продолжил:
— Протокол будем составлять. Если негра опознаете, то требуется объяснение, почему он в темное время суток шляется по охраняемой территории. Или у вас с едой плохо и вы обезьян неграми кормите?
Представитель посольства Экваториальной Конги оказался высок ростом и одет в самый дорогой костюм, который можно купить в Москве. Он отличался необыкновенной худобой. Когда дипломат запускал на лицо протокольную улыбку, выглядело это довольно зловеще. Глаза его наполнялись огнем праведного гнева за судьбу соотечественника, попавшего в лапы жестоких русских расистов.
Представитель посольства высокомерным жестом швырнул на стол визитную карточку. Гермих нацепил очки и прочитал вслух:
— «Одиннадцатый секретарь Посольства Экваториальной Конги, господин Моку Убонго Зеке Куку Луан Карпухин».
Члены международного сообщества, набившиеся в комнатку, по-разному отреагировали на появление иссиня-черного, подобного тропической ночи М.У.З.К.Л. Карпухина.
Самым сердечным образом его приветствовал негр, вырванный из лап «авторитета» Яши. Он упал на колени и норовил поцеловать руку посольскому. Тот брезгливо ее выдергивал и старался спрятать за спину.
Милиция поступила по уставу. Двое рядовых преданно пялились на сержанта. Сержант открыл рот, но слов не оказалось из-за отсутствия мыслей. Сержант осторожно захлопнул рот.
Гермих держал в зубах дужку очков, стараясь не расхохотаться.
А вот Ирина громко засмеялась. Винсент присоединился к ней. Негр Карпухин зло взглянул на них:
— Причины вашего смеха мне непонятны. Но если это оскорбление, то хочу порекомендовать всегда и во всем следовать заветам борца за равные права черных и белых Мартина Лютера Кинга.
Оказалось, Гермих читал не только анатомический атлас беспозвоночных. Он уставился в потолок и задумчиво поинтересовался:
— М.Л.Кинг? Тот самый чернокожий лидер, который сказал: «Я хочу быть белому человеку братом, но не шурином»?
Трудно было ожидать от сотрудника Московского зоопарка знания афоризмов великого североамериканского борца за расовое равноправие. Карпухин проглотил комок и недовольно заговорил:
— У меня русская жена. Я взял ее фамилию. Но… займемся делом. Вы насильно удерживаете гражданина моей страны. Мне позвонили в посольство из милиции. У него в кармане найден паспорт, выданный Экваториальной Конгой.
Сержант обрадовался.
— Какого черта ваши граждане бегают по режимной территории? — Сказано было недипломатично, но по существу. — И почему он молчит?
— Он вас не понимает. Он из народа муби. Вы хорошо говорите на языке народа муби?
Сержант отрицательно повертел головой и посмотрел на подчиненных. Те дружно замотали головами. Никто из них не был знаком с языком народа муби, чтобы квалифицированно провести допрос.
Негр Карпухин сурово взглянул на сержанта:
— Я вижу, гражданин моей страны пострадал. Он избит!
— Упаси господи! — Сержанта распирало от эмоций. — Да он на лестнице упал и задел огнетушитель! Такое бывает… Верно, робя?
Вооруженные «робя» с энтузиазмом подтвердили слова сержанта. Такое, натурально, происходит у них в отделении ну чуть не ежедневно! Обычное дело! Стоит уборщице лестницу помыть, так все на ступеньках скользят! Опытный Карпухин понял, что международный скандал раздуть не удастся. И тут ему попала на глаза обезьянка.
Карпухин поменялся в лице. Оно приняло такое же выражение, как и у его оборванца соотечественника. Карпухин хотел что-то произнести, но издал невнятный клекот и взмахнул длинными, словно лыжи, руками.
