Ольга рискнула открыть одну «коробень» и попробовала тоник.
Напиток показался соленым на вкус.
Или это слезы?
Внезапно Ольга осознала страшное.
Она осталась одна.
ГАСТРОЛЕР ИЗ АФРИКИ
Из-за двери доносились клочки слов. Ирина прижала ухо плотнее, но слышимость не улучшилась. Она поковыряла в ухе кончиком кисточки и прислушалась еще раз.
— Тихо! Сиди ты на месте! Не прыгай! Да на, на! Держи, горе мое. — Винсент приглушенно ругнулся не очень хорошим словом.
Это дало формальный повод для вторжения на территорию сына. Ирина широко распахнула дверь и грозно застыла на пороге:
— Кого ты еще приволок? Если опять выдру…
Ирина не успела закончить про выдру. Винсент вскочил, старательно закрывая спиной что-то в углу комнаты.
Из-за его спины высунулась крохотная лапка с длинными пальцами, а затем выглянула маленькая мордочка с большими любопытными глазами. Зверек подпрыгнул и в одно мгновение взмыл на шкаф, а оттуда на лампу. Там он и остался, выжидающе поглядывая на маму и сына.
— Это еще кто? — завопила Ирина, отшатнувшись и выронив на пол коробку с тюбиками краски.
Тюбики рассыпались по полу, часть закатилась под кровать сына и книжный шкаф.
Винсент нахмурился:
— Обезьянка. Она маленькая, а ты ее пугаешь. У нее может случиться шок.
— Сейчас у тебя случится шок! — Зная, что на детях злость срывать нельзя, Ирина тем не менее не удержалась. — А устрою этот шок я!
Обезьянка покинула лампу и вцепилась в занавески. Ирина испуганно вскрикнула:
— Нет! Они новые!
Почувствовав интонацию, дрожащий зверек забился под кровать и жалобно пищал. Винсент не выдержал:
— Ты ее до инфаркта доведешь! Редчайший экземпляр!
— В этой комнате только один «экземпляр»! И я, кажется, знаю кто! Забирай этого павиана…
— …мартышку…
— …и волоки немедленно в зоопарк! Они что там, обалдели? Скоро шакала тебе отдадут на воспитание!
Винсент вздохнул с сожалением:
— Шакала не отдадут. Он на карантине. У него нервное истощение. Если только через месяц…
Ирине кровь бросилась в голову. Винсент смотрел исподлобья, мрачно и упрямо. Время для решительного скандала созрело. Ирина набрала в грудь побольше воздуха…
Кто-то подергал ее за шнурок на кроссовке. Она инстинктивно отдернула ногу и испуганно ойкнула. Мартышка подобралась к ней, встала на задние лапы и протянула тюбики краски, собранные под кроватью. Ирина с недоверием уставилась на маленькое млекопитающее. Обезьянка понимающе вздохнула, опустилась на четвереньки и заковыляла по комнате, собирая краски и аккуратно складывая в коробку.
Винсент гордо взглянул на мать. Та задумалась, но затем решительно заявила:
— Сейчас берешь животное, и мы отправляемся в зоопарк. Я хочу взглянуть в глаза тому, кто занимается усыновлением мартышек. Разберусь раз и навсегда. За мной, марш!
Винсент вздохнул, вытащил из кучи вещей в углу сумку и поставил ее на пол.
Мартышка сунула в коробку последний тюбик и запрыгнула в сумку. Винсент подхватил ее на плечо и, тихо негодуя на ходу, последовал за мамой.
— …и когда таможенники в Шереметьево открыли найденный мешок, в нем сидела мартышка.
Наставник Винсента по зоологической части, доктор наук Герман Михайлович, для своих — Гермих, рассказывал историю обезьяны.
— Контрабанда, она и есть контрабанда. Хозяина не нашли. Сбежал. Таможенники в том же мешке привезли ее к нам. Каждый день кого-нибудь везут. Вчера доставили трехлитровую банку сколопендр. А сегодня утром ящик гремучих змей. Еще пересчитать не успели…
Сидевший за письменным столом Гермих беззаботно стукнул пяткой по фанерному кубу, исполнявшему роль подставки для ног. В ящике тяжело заворочалось и затрещало.
— В отличном состоянии, — с удовлетворением на слух определил Гермих. — Не хотите взять себе парочку? Сам отберу, потолще.
Мурашки, побежавшие по спине Ирины, можно было измерить линейкой. Винсент в который раз за день вздохнул: какие еще змеи!
— Мы ее отдали вашему сыну на адаптацию. В нашем обезьяннике дикие живут, а эта, по-моему, ручная.
— Ваша обезьяна… — начала Ирина.
— Карликовая мартышка, — уточнил «обезьяний король».
— Церкопитекус талапоин, — пробормотал Винсент. Зря он надеялся, что латинское название смягчит сердце Ирины. Та выражала недовольство простыми и убедительными словами.
Выручил Гермих. Он задумался и внезапно хлопнул себя ладонью по лбу. Вышло звонко и неожиданно.
— Забыл! Совсем забыл!
Он полез в ящик стола и вытащил газету. Открыл вторую страницу, сложил и протянул Ирине.
Фотограф запечатлел ее сына с мартышкой на руках. Та прижалась к нему. Или Винсент прижался к примату? Вышло трогательно и забавно. Ирине понравилось. Она представила удивленные лица подруг, рассматривающих фото, которое она небрежно предложит их вниманию.
— Странные события вокруг этой зверюшки, — донесся до нее голос Гермиха.
Ирина непонимающе взглянула на заслуженного звероведа. Тот, нахмурясь, пояснил:
— За трое последних суток неизвестные дураки дважды пытались вломиться в обезьянник. Зачем двери ломать? Если хотите с приматом познакомиться, милости просим! Есть у нас горилла. Зовут Яша. Местный авторитет. Весит двести килограммов, содержит пять жен. Ревнив до невозможности! Приходите, общайтесь. Заодно мы изучим его суммарные потребности в парной человечине. Кстати, Яша только вашего сына и слушается.
Генрих нахмурился, вспомнив о наболевшем:
— Забот у нас с посетителями прибавилось! Кормят моих поднадзорных всякой дрянью. Человек — забавное существо. Считает, что если сам это жрет, то и животные кушать будут! Видите пруд? — Генрих махнул в сторону пруда, блестевшего за окном. — Школьная экскурсия накормила чипсами уток-мандаринок. Китаянки водоплавающие налопались от пуза, а потом две недели квадратные яйца несли! Снесут и шлепают вокруг на своих перепонках, удивляются! Пытался заставить высиживать, как есть, так птички хохлатые ни в какую! Упираются…
— Может, и к лучшему? — вклинился в разговор Винсент, прижимая к себе церкопитекуса. — Птенцы еще те вылупились бы…
— Ты прав как всегда, — вздохнул Гермих, потянулся и мечтательно уставился в потолок. — Замыслил я обратиться в мэрию. Пробиваю новый указ: хочу, чтобы нарушителей порядка, тех, что зверей травит шоколадом, сажали бы в клетку. Отдельную, клянусь! Что мы, звери, что ли… Да и животные, чего доброго, нарушителя самого со злости слопают, как отойдут в лечебнице от его «угощений»… Я себе это живо представляю: табличка «Кормить разрешено!» и клетка с редкой решеткой, чтобы посетители могли палкой дотянуться или камень бросить. Специально тачку гравия высыпем неподалеку…
