Следующими на сцену выскочили сразу двое, он и она. Он имел черный смокинг и галстук-бабочку. Она затянула отвисший живот в зеленоватый костюмчик и стала похожа на кочан капусты. Наряд дополняла широкополая шляпа. Из-под нее выглядывали нос картошкой и выкаченные, как при базедовой болезни, глаза, похожие на половинку редиски. Весь «огород» держался на широко расставленных, не сдвигающихся лет двадцать ногах.
«Что у них у всех с ногами?» — не переставала удивляться Ольга.
Пара исполнила свой номер («Нам на двоих семьдесят пять лет. Мы были несчастны и бедны. Но когда попробовали «Хэппи-тоник»…).
— Я простая медсестра! Заработки нищенские! — истошно кричала следующая дама. — А теперь у меня свой огромный дом! А около дома я хочу вырыть бассейн и запустить пару русалов. Хотите бассейн с русалами?
— Кого-кого? — изумилась Ольга. — Какими еще «русалами»?
— Словарь Ожегова сие любопытное слово упустил. Готов предположить, это — мужской род от русалки. Она — простая медсестра, — объяснил Женька, — а у простых и речь простая. Делают в больнице что хотят. Балерина-балерун, проститутка-проститут… Когда на дежурстве скука и пьянство, тогда и русал — предел мечтаний. Одно странно. Если русал — хвостатый утопленник мужского рода, то на фига он ей? У него ведь даже нет…
Ольга не узнала, чего нет у русалов. Со всех сторон на Женьку зашикали. Он понял это превратно и упрямо продолжал:
— Если только для красоты и уборки бассейна…
Получив от Ольги удар локтем, он на время смолк и тоскливо поглядывал по сторонам выцветшими глазами. Ему отчаянно хотелось выйти. И не ему одному. Но все мужественно или женственно терпели.
Чтобы стать счастливым, надо уметь страдать.
С портрета на них укоризненно посматривала Марта Ханс.
Медсестра заливалась на эстраде:
— Кто здесь доктор наук? А кто не доктор? Поднимите руки! Плохо поднимаете! Что, мало докторов? Или стыдно, что теперь не нужны никому?
Она радостно захохотала. Зал угрюмо молчал. Доктора наук в зале присутствовали, точно. Вступать в дискуссию со счастливой и богатой медсестрой они не решались.
— Да, воистину, Россия — страна парадоксов! — торжественно заявила бывший работник медицины, тщательно проговаривая каждую букву недавно выученного слова.
— Кто сказал, «Россия — страна пидорасов»? — Опустошивший полбутылки водки Женька не расслышал слов, но на всякий случай громко вступился за родную страну. — Не поз-з-волим!
Ведущий выглянул из-за занавеса и встревоженно всмотрелся в зал. Нащупав глазами Женьку, он нахмурился, нервно дернул головой и исчез.
Со сцены лилась разученная песня:
— …и теперь я могу жить везде…
— …мне пенсия не нужна…
Общую картину внезапно нарушил скромно одетый пожилой человек. Воспользовавшись паузой, он встал с места и громко спросил:
— Пожалуйста, ближе к делу! Расскажите о стоимости предлагаемого напитка и его химическом составе. Есть ли противопоказания для страда…
Ведущий ворвался на эстраду, схватил микрофон и громко заорал в зал:
— Смотрите на него! Смотрите ВСЕ! ОН НЕ ХОЧЕТ ЗАРАБАТЫВАТЬ ДЕНЬГИ! ОН НЕ ХОЧЕТ СТАТЬ СЧАСТЛИВЫМ!
Ведущий простер руку в сторону обмершего от неожиданности старика.
— А вам здесь не место! Убирайтесь ВОН!
— Во-о-н! — заревели подручные в проходах.
— Во-о-н! — обрадовалась толпа новому развлечению и остервенело затопала.
Неожиданно для себя Ольга почувствовала, что кричит вместе со всеми.
Старик трясущимися руками собрал рекламки в облезлый портфельчик и пошаркал к выходу. В зале свистели и улюлюкали.
Ведущий активно закреплял успех. Он воздел к потолку руки со скрюченными пальцами, вскинул голову и возопил в экстазе:
— Хотите ли вы тотальный «Фербагайл»?
— Да-а-а! — ревел зал.
— Один «Хэппи-тоник»! Один «Фербагайл»!! Один президент!!! — неистовствовал ведущий.
— А-а-а! — заходилась толпа, зверея.
По залу летали бумаги. Кое-где вскочили на кресла и прыгали. Женщины рыдали, мужчины исступленно размахивали руками. Запахло паленым. Из чрева необъятных динамиков повалил дым. Гимн гремел вовсю. Дамы бились в истерике на полу. Их давили каблуками, не успев перешагнуть. Толпа рвалась к сцене, желая немедленного счастья. Ведущий благостно улыбался и гордо вскидывал голову нервным движением. Ополоумевшая толпа тянулась к нему. Ведущий пожимал потные людские ладони, с трудом сдерживая брезгливую гримасу. Чаще он пытался отделаться от толпы, вскидывая руку в общем приветствии.
Покачиваясь, Женька пробрался к сцене, завладел микрофоном и выступил с неожиданным предложением:
— Да здравствует бесплатный «Фербагайл»! Даешь счастье для бедных!
Предложение не нашло широкой поддержки. К Женьке подошли люди и молча повели его к выходу.
— Всех не перевешаете! — орал пьяный, яростно отбиваясь. — Ферштейн, гансы? Марта капут!
Возникший из воздуха ведущий ласково зашептал ему что-то на ухо. Женька прокричал в ответ:
— Да? Лишите? А кто вашу муру продавать будет, пока вы с простаков бабки сшибаете? Или вы боитесь моих вопросов, господин полицай-президент?
Шутки прекратились. Женьку мгновенно выкинули за дверь.
На сцене появились несколько человек, среди которых Ольга узнала и Диму Вологду. Он внимательно осматривал зал. Увидев Ольгу, Дима оживился и перебросился с ведущим парой слов. Ведущий посмотрел на Ольгу и черкнул в блокноте.
Через пять минут Ольга выиграла одну из коробок в пирамиде. Ее попросили подняться на сцену. Зал дружно охнул, узрев Ольгу в полный рост при хорошем освещении. Ей вручили коробку и долго поздравляли.
В коробке находилась видеокассета с рассказами о преуспевших в жизни потребителей и «распределителей» «Хэппи-тоника», банка с самим «продуктом» и красочный каталог. Значительное место в нем занимали виньетки, рамочки, фотографии и рисунки. Текст предельно краток. Дважды пересказывалась биография Марты Ханс и содержались правила поведения «распределителей».
С непривычки Ольга устала и валилась с ног. Много людей! Обилие впечатлений!
Ее хватали за руки, целовали и поздравляли совершенно незнакомые ей люди. Это ли не счастье?
…Женька понуро сидел на скамейке у выхода из института. Завидев Ольгу, он с виноватым видом приблизился к ней.
— Извини, сорвался. Водка теплая… — Он прерывисто вздохнул.
— Теперь тебя выгонят? — Ольга могла только посочувствовать.
— Что ты! — Женька широко улыбнулся. — А кто будет продавать? Кто?
Он помолчал, прежде чем выпросить у Ольги еще немного денег. Но и дополнительный кредит не прибавил ему хорошего настроения. Прощаясь с Ольгой, Женька с грустью заметил:
