Круифф разлил чай по стаканам, положил на кусок хлеба пластик сала и сказал:
— О'кей, я согласен. А теперь избавьте меня на некоторое время от ваших новых бредовых идей и дайте спокойно позавтракать.
Айвен вздохнул, помассировал пальцами уставшие глаза и вернулся к столу. Время поджимало.
Майор ввалился в его комнату перед самым обедом.
— Ну, как идут дела?
Круифф ворчливо пробурчал:
— Если ты перестанешь нависать над моей головой, а сядешь в уголок и тихонько посидишь, то где-то через двадцать минут я предоставлю тебе возможность немного попортить глаза, разбирая мои ужасные каракули на этой дрянной бумаге.
Русский хмыкнул, опустился на пронзительно взвизгнувшую кровать и замер неподвижно.
Примерно через полчаса настала очередь Круиффа неподвижно замереть на своем стуле. Русский читал спокойно, не торопясь, внимательно вчитываясь в текст и время от времени возвращаясь к вычерченным Круиффом от руки графикам и диаграммам. А прочитав толстый сорокастраничный меморандум, несколько минут подумал и принялся читать с начала. Еще медленнее. Когда он закончил, за окном уже стемнело. Майор отложил меморандум в сторону, вздохнул и сказал:
— Блестящая работа, спасибо.
Айвен пожал плечами.
— А где Юрий? Я не видел его уже дня два.
Майор усмехнулся.
— Ну, точка С2 как первый объект воздействия была абсолютно ясна и без твоего меморандума. А с моим весом меня вряд ли выдержит любая лошадь. Поэтому я воспользовался его вновь приобретенной профессией и отправил привести в порядок хоть пару авто из дивизионного гаража. Господа комитетчики перед своим поспешным отбытием успели сильно подгадить и тут.
Айвен понимающе кивнул. Они снова помолчали, думая каждый о своем, потом майор вздохнул.
— Теперь нам надо подумать, как помочь нашим сподвижникам двигаться в правильном направлении.
— Тебе, — хмыкнул Круифф.
Майор повернулся к нему.
— Любому начинающему психологу известно, что люди испытывают максимальное доверие к человеку верхнего среднего возраста, мужчине…
Айвен отрицательно помотал головой.
— При прочих равных условиях. Но дело в том, что я для них и есть всего лишь мужчина верхнего среднего возраста, а ты… Давид, едва опустивший пращу, которой поразил Голиафа, Самсон, только-только омывший руки от крови льва, Моисей, объявивший народу, что с фараоном покончено и он пока не планирует больше никаких казней египетских. Сейчас они из твоих рук примут даже яд…
В этот момент раздался стук в дверь. Они переглянулись. Круифф закончил с опросом еще пять дней назад, и все это время, повинуясь настоятельной просьбе майора, его никто не беспокоил. Он крикнул:
— Открыто, заходите!
Дверь распахнулась, и на пороге вырос знакомый ротмистр.
— Прошу прощения, господа, но генерал просит вас срочно прибыть в дивизионный клуб.
Айвен бросил быстрый взгляд на русского. Судя по радостному возбуждению офицера, их ожидало что-то экстраординарное. Майор усмехнулся и, бросив: «Похоже, нас ждет зримое воплощение превышения второй 0-переменной», гибким движением поднялся на ноги и вышел из комнаты. Ротмистр последовал за ним с крайне озадаченным выражением лица.
Майор дожидался Круиффа у входа в клуб. Когда они появились в зале, тот был переполнен. Но генерал, занимавший вместе с графом Бронковым отдельный стол, покрытый зеленым сукном, заметив их, указал на столик рядом со своим, предусмотрительно сервированный для скромного ужина. Когда они уселись, генерал поднялся, постучал серебряной вилкой по стоящему перед ним графину, дождался, пока затихнет гул и все приглашенные наконец усядутся на свои места, и торжественно начал:
— Господа, позвольте мне объявить, что мы с господином графом Бронковым взяли на себя смелость пригласить вас сюда, дабы предложить вам образовать комитет, который мы предлагаем назвать Комитетом спасения Родины и веры. — Он немного помолчал, окидывая присутствующих орлиным взором. — Поскольку в стране воцарился хаос и органы государственной власти пришли в немыслимое смятение, предлагаю выпустить воззвание к гражданам, в котором мы изложим наши воззрения на пути спасения страны и объявим о принятии на себя всей полноты власти.
Генерал закончил речь. На его лице читалось ожидание оваций. И, судя по лицам присутствующих, они вот-вот должны были последовать.
Круифф мысленно застонал. Более разрушительный для их дальнейших планов поступок сложно было представить. Но русский и на этот раз не выпустил ситуацию из-под контроля. Он фыркнул и громко произнес:
— Чушь.
Генерал вздрогнул и удивленно воззрился на него.
Майор поднялся и покачал головой.
— Полнейшая чушь. Вы только подумайте. Товарищ министра одного из второстепенных министерств и командир заштатной тыловой учебной дивизии со товарищи объявляют себя спасителями веры и отечества и самолично возлагают на себя всю полноту государственной власти?
Генерал оскорбленно вскинул подбородок.
— Во-первых, присутствующий здесь граф Бронков не просто товарищ министра… — Но тут граф Бронков накрыл своей ладонью руку генерала, и тот скомкал окончание фразы.
О происхождении графа все всем было известно, как и то, что граф, во-первых, терпеть не мог упоминания об этом, а во-вторых, изо всех сил старался оказаться достойным своего великого отца, в первую очередь в своих собственных глазах. Генерал между тем продолжал:
— История знает примеры, когда личности, на первый взгляд казавшиеся гораздо более ничтожными…
Русский с усмешкой продолжил за него:
— …оказывались впоследствии спасителями отечества. Вы абсолютно правы, господин генерал, но уж если вы обратились к истории, то позвольте вам напомнить, что ни один из них не начинал с того, что громогласно ОБЪЯВЛЯЛ об этом.
Генерал Тропин смутился.
— Ну, мы с графом сочли, что это название просто позволит нам лучше объявить о своих целях… и привлечет всех честных людей, обеспокоенных положением…
Майор согласно кивнул.
— Поверьте, господин генерал, я понимаю и уважаю ваш порыв. Более того, я уверен, что вскоре мы услышим о многих других комитетах, носящих не менее высокопарные названия. Но я считаю, что основной вопрос состоит в том, что мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО можем и должны сделать, чтобы покончить с хаосом и разрухой, охватившими вашу страну и угрожающими остальному миру.
На некоторое время в зале установилась тишина. Все размышляли над словами русского. Потом граф Бронков неуверенно спросил:
— И что же вы можете предложить, князь?
Майор неторопливо прошелся вдоль столиков.
— Я полностью поддерживаю вашу идею о том, что нам необходимо создать какой-нибудь орган, который мог бы во всем этом хаосе принять на себя ответственность за страну.
