Ночь прошла спокойно. Перед самым рассветом наполз туман, исказивший все привычные звуки, а потом из тумана показались пастухи. Один из них присел у костерка.
– Турист, паря? – хрипло спросил он и, бесцеремонно сграбастав полешко из заготовленных Черным, бросил в костер. Черный промолчал, но пастух, похоже, и не ждал ответа. Он просто сидел рядом и что-то говорил, то обращаясь к Черному, то повышая голос, чтобы что-то сказать, спросить или окликнуть напарника, который то появлялся у костерка, то вновь исчезал в тумане. Не забывая при этом подкидывать в костер все новые и новые дрова.
Наконец костер разгорелся настолько, что Черному, всю ночь просидевшему на одном и том же месте, пришлось встать и отодвинуться от костра на метр-полтора.
– Что, паря, зажегся? – хрипло рассмеялся пастух. – Ниче, пар костей не ломит! Вот я помню, в прошлом годе пасли у реки, так там за ночь так озябли, что утром еле ноги гнулись. И ведь лето ж было! А все от сырости. А от тумана знашь, кака сырость быват?..
И Черный понял, что наступил день, и делать ему здесь больше нечего.
После бессонной ночи весь день Черный находился в неком полулетящем состоянии. Однако этот день, как и несколько последующих, оказался довольно богат на события. Сначала его познакомили с человеком, который, как выяснилось, уже сталкивался с чем-то похожим на его матрицу. И они довольно интересно поговорили на эту тему. Затем Черный отметился сразу в нескольких квартирах своих знакомых. Потом, в один из следующих дней, его повезли на место, где несколько лет назад был обнаружен некий открывшийся тоннель, рядом с которым видели существ, кем-то идентифицированных, как эльфы. Затем он познакомился со славной девушкой, у которой оказались снимки аномальных явлений, сделанные в зоне. Короче, жизнь за короткий промежуток времени оказалась столь насыщенной, что у Черного как-то вылетело из головы, что уже наступило начало мая. Время, предсказанное Седым…
В тот день он сидел у своего приятеля. Черный уже подустал от бесконечной череды событий и новой информации, свалившейся на него в последнее время, так что решил, что сегодня больше никуда не пойдет. Тем более что вечерок разворачивался такой славный, и так хотелось зависнуть на этом диване и никуда не двигаться! Черный лениво потянулся рукой к мешочку с матрицей, которую в суматохе последних дней не доставал уже давно, и, распустив шнурок, опрокинул мешочек над ладонью, предвкушая, как будет сидеть и привычно крутить матрицу в руках, неторопливо двигая ее части… А в следующее мгновение вскинулся и замер, изумленно вытаращив глаза. Ему на ладонь выкатился цельный кусок металла.
– Чего? – встрепенулся приятель, привлеченный его движением. Черный молча протянул ему раскрытую ладонь с лежащей на ней матрицей.
– Что это? – озадаченно спросил приятель и потрогал матрицу пальцем. Все ее детали оказались сдвинуты друг относительно друга и намертво застыли в таком состоянии. – Как ты это сделал?
– Это не я, – сглотнув, хрипло отозвался Черный. – Оно само…
Он ухватил матрицу двумя руками и надавил на ее выступающие части, попытавшись вернуть ее в обычное состояние. Но ему не удалось. В следующие полчаса они попытались вернуть матрицу в исходное состояние с помощью деревяшки, ножа и плоскогубцев. Правда, последние Черный использовал достаточно аккуратно, поскольку опасался повредить сам металл. Все было тщетно. Насколько раньше все части матрицы были подвижны относительно друг друга, настолько же сейчас она выглядела цельным куском. И вот тогда Черный вспомнил о странном сне…
Следующие месяцы прошли в какой-то лихорадке. Черный ясно понимал: что-то произошло. Что-то странное, неожиданное. Но что? Возможно, он был на пороге неких врат, и матрица, почувствовав это, приняла форму ключа, открывавшего именно эти врата. Но где? В лесу, в зоне?.. Да нет, как раз там он доставал ее из мешочка, и она выглядела, как обычно. В городе?.. Но где конкретно? А возможно, дело было не в физическом присутствии на пороге, a в неком психологическом состоянии, в котором только и могут открыться какие-то врата. И матрица почувствовала его и приготовилась открыть врата. Но он не понял и пропустил возможность сделать это. Или нет? Возможно, дело было во времени…
Черный заметался. Он вернулся в Калининград и попытался тщательно повторить все свои маршруты. Он снова появился у тоннеля, сейчас уже закопанного и тщательно забетонированного, как будто кто-то ликвидировал опасный прорыв. Впрочем, возможно, так и было. Более того, похоже, этот кто-то не просто заделал некую опасную (для него, во всяком случае) дыру, но и постарался сделать так, чтобы исключить всякую возможность появления в нашем мире чего-то необычного. И убогое, покосившееся ограждение, непонятно почему огораживающее эту бетонную нашлепку, с криво намалеванными красной краской буквами «УЖКХ», только подчеркивало эту победу торжествующей обыденности.
Затем Черный снова прошелся по квартирам, в которых был в тот раз. Он не слишком хорошо помнил, в какой последовательности их посещал, тогда все шло как-то само собой. В некоторых из них он появлялся буквально на несколько минут, только чтобы услышать, что где-то в другом месте происходит что-то интересное, и слинять туда. Однако постарался, сколь возможно точно, повторить маршрут.
Это потребовало много времени. Часть квартир, в которых он появился случайно, за компанию, с толпой, припершейся на спонтанную тусовку или неожиданный «квартирник», он с первого раза так и не смог отыскать, а в некоторых других не застал хозяев. То ли уехали отдыхать, то ли лазали по зонам. Но Черный был настойчив, и в конце концов все получилось. Вот только никакого результата это не дало.
Отчаявшись, Черный снова вернулся в Гроссвальд. Ночь была по-осеннему зябкой. Он добрел до того же дерева, где в прошлый раз доставал матрицу, и разложил костер. Настроение было гнусным. Все было зря. Похоже, он не прошел последней проверки. Сейчас Черный практически не сомневался, что вся ситуация была еще одной проверкой, скорее всего со стороны Седого и остальных. Ему дали знание, дали возможность им воспользоваться и даже предупредили, в какой момент стоит быть особенно наготове. А он все проворонил!.. Черный выудил из-за пазухи мешочек с матрицей и, развязав шнурок, выкатил ее на ладонь. Матрица лежала, тускло поблескивая гранями в отсветах костра. Черный покрутил ее в пальцах и разочарованно убрал обратно в мешочек. Ничего не произошло. Он проиграл…
Следующую пару недель он провел в депрессии. Валялся дома на кровати, уставившись в потолок. Иногда рассматривал кольца. А в конце концов дошел даже до того, что включил телевизор и несколько дней смотрел все подряд. Но именно телевизор его и доконал. В какой-то момент Черный обнаружил, что сидит, тупо уставившись в экран, на котором какие-то придурки занимаются выяснением отношений. Ну, типа, кто с кем и как спит, и кто как к этому относится. Как он потом выяснил, это была новая телевизионная мода, именуемая на английский манер реалити-шоу. Типа: «Bay, люди, восхититесь, настоящая реальная жизнь на экране телевизора!» А на самом деле – сплошное бла-бла-бла и голая физиология на уровне спаривания собачек. У тех же ведь тоже эмоции, страдания, волнения, причем все не менее наглядно, чем было на экране, – хвостиками виляют, зубки показывают, лаются друг на друга время от времени, а потом письки друг у друга вылизывают. Этакая публичная сублимация комплекса подглядывания в замочную скважину. Бррр, тошнилово!.. А он с каким-то отстраненным интересом вслушивается в их болтовню. Пару минут Черный осознавал, что он делает, а затем его едва не стошнило. О боже! И он смотрел вот это?! Да-а-а, не зря Седой говорил, что Земля – редкая помойка!
