Поль, как был в носках, ворвался фурией в девичью спальню с твердым намерением нарушить «половую неприкосновенность» обеих сразу. Его ждали. С твердым намерением довести до экстаза, не вступая в половой контакт.
В кромешной темноте — лампочки заранее были выкручены — то с одной, то с другой кровати раздавались нежно-сексуальные голоса:
— Поль, почеши мне за ушком! Нет, не так — нежнее!
— Поль, погладь мне спинку! Да-да, здесь, а теперь ниже! Да не лапай ты меня — с твоими лапищами только в морге работать… массажистом!
— Поль, повороши мне волосы! Да аккуратней — ты ж мне скальп снимешь!
— Поль, пощекочи мне левую пяточку! Да не ртом — пальцами!
— Поль, поцелуй мне правую грудь! Да не наваливайся на меня, баклажан ты безволосый!
Ошалев от привалившего счастья, Поль без устали метался между кроватей, исполняя девичьи прихоти, нежа и поочередно лаская руками то одну, то другую. Благодаря его ласкам девицы давно уже выкрали свою порцию нектара — испытали оргазм, — но прикидывались равнодушными и до большего негра не допустили — вожделенные места были на замке.
Когда же негр, не в силах вынести пытку воздержанием, взмолился о пощаде, обещая озолотить ту, кто под ним раздвинет ноги, девицы хором заявили:
— Поль, милый, ты же знаешь, мы — девственницы, так что — сделай в кулачок!
Этого черный раб своей и чужой похоти вынести не мог — поплелся на кухню, где и надрался до потери пульса…
…Утром, когда вдрызг пьяный негр — «у меня — птичья болезнь: «пЕрепил» — обнаружил себя, в одних носках лежащим меж белых жарких тел, ему огласили вердикт:
— За сознательное введение в заблуждение честных советских студенток относительно своего семейного положения и статуса в посольстве Франции приговорить Поля Пумзиле Мламбо Нгкука к штрафу в иностранной валюте, достаточном для покупки двух флаконов французских духов «Шанель № 5» и двух пар джинсов «Леви Страус». Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Разоблаченный лгунишка не возражал и, когда доставил товар, был поощрен участием в сексуальной массовке на даче у Валентины…
Откровения у бассейна
— Валентина, здесь не место для тебя! — заплетающимся языком произнес Поль, подойдя к краю бассейна.
— Я не хочу танцевать…
— Нет, ты не понимаешь! Я имею в виду Москву, Советский Союз…
Валентина внимательно посмотрела на собеседника — что-то уж больно заумно для шофера! Опять надрался, что ли?
— И где же, по-твоему?
— На обложках французских журналов! С твоей красотой…
— Поль, поди прочь, мне сейчас не до философии, — вяло отмахнулась Валентина.
— Нет-нет, я серьезно. Почему Мальвина уезжает, а ты остаешься? Тебе тоже надо сваливать отсюда…
От удивления Валентина едва не опрокинулась с матраца в воду.
— Ну-ка, повтори!
— А ты что, не знаешь? — в свою очередь удивился негр. — Она пригласила нас сегодня на прощальный вечер. Она выходит замуж за Жана, повара посла…
— Но он ведь «голубой»!
— Ну и что? Он ей нужен не как мужчина, а как средство передвижения! Жан уже получил аванс: три тысячи рублями, а тысячу франков Мальвина заплатит ему после пересечения границы. Сделка взаимовыгодная — на Жана не будут коситься посольские служащие — он же теперь не «голубой», а женатый мужчина. А Мальвина наконец добилась своего — уезжает. А ты разве не в курсе?
— Откуда ты все знаешь, Поль?!
— От Жана! А тебе разве Мальвина не… Странно, вы ж близкие подруги…
— И когда она уезжает?
— А вот только женит своего брата и — сразу в Париж!
Костю, брата Мальвины, Валентина знала хорошо, они учились в параллельных классах майкопской средней школы. Окончив экономический факультет МГУ, Костя работал заведующим сектором в Госплане. В Москве Валентина с Костей не общались — Мальвина оберегала брата от знакомства с порочной изнанкой жизни своей подруги. Через своих многочисленных друзей Мальвина подыскала Косте невесту, девушку из хорошей семьи. Ее отец — генерал, служил в Генштабе.
«Ну и ну, Мальвина! — похмельная заторможенность Валентины вмиг сменилась злостью. — И ты еще называешься моей самой близкой подругой?! Сплошные предательства — сначала Видов, теперь ты… Господи! Полоса, что ли, такая пошла? А тут еще старый пердун-академик, похоже, в самом деле концы отдает — третий раз за последние полгода в больнице. Хорошо, хоть Артура мне Бог послал — солнечный мой лучик в беспросветном царстве — а то бы и не знала, как жить дальше!»
Глава четвертая
Дневник блудницы
Из личного дела № 00000агента Второго главка КГБ СССР «Распутиной»
Без Принца в сердце
17 мая, воскресенье
В который раз, когда становится невыносимо тоскливо и одиноко в окружающей меня толпе, я вновь и вновь, мой дневник-спутник, обращаюсь к тебе. Ведя с тобой неторопливые беседы, доверяя тебе, мой верный друг, самое сокровенное, я имею возможность подводить итоги и, расставляя точки над «i», делать правильные выводы, отделять зерна от плевел, а, сняв камень с сердца и обретя душевное равновесие, завтра опять беззаботно улыбаться окружающим. Пусть все думают, что у меня нет и быть не может проблем! А между тем, оказавшись в Москве четыре года назад,
без денег,
без связей,
без профессии
я, преисполненная романтики, не смогла примириться с сермяжной прозой жизни, и это глубокое противоречие постоянно оказывало влияние на мою личную жизнь. Наверно, потому я до сих пор одна…
Мои соперницы и завистницы из ВГИКа сегодня сделали карьеру — их постоянно приглашают сниматься. А ведь ни кожи, ни рожи! Ну, что поделаешь, коль Бог красоты не дал?!
А у меня, казалось бы, все есть, но что сегодня имею я? Материальное благополучие в виде роскошной квартиры и дачи академика? Обожание народных артистов, главных режиссеров столичных театров и чиновников ВГИКа? Лишь потому, что я для них — красивая игрушка, кукла для сексуальных утех, они же хором ревут при виде меня обнаженной:
«Истая Элизабет Тейлор, я хочу ее немедленно!»
…Главреж «Сатиры» Плучек, так тот вообще решил сходу мною овладеть. Наверное, поспорил со своими друзьями-режиссерами, что одной левой уложит меня в свою постель. Стал в гости захаживать. К себе в театр приглашал, якобы роль собирался дать. Но знаем мы все твои штучки-плучки! Пока я недоступна тебе — ты меня звездой Голливуда готов сделать. На словах, конечно. Как только я тебе свое потаенное место обнажу — все! — память у тебя начисто отшибет! Ничего, милый, подождешь, походишь ко мне с подарками, а я тебя пока на секс-карантине подержу. Вот роль дашь — тогда посмотрим!
