— Дьявол, — шепчу я.
— Плохо? — спрашивает Неудачник.
— Не то слово.
Я тянусь через плечо негритянки, снимаю с приборной панели
телефонную трубку, набираю на клавиатуре адрес Гильермо.
— Сейчас вы видите внешность, использованную подозреваемыми
в «Лабиринте» — сообщает Джордан. — Мы предлагаем данным лицам добровольно явиться
в управление безопасности Диптауна. Всех, кто знает этих людей, также прошу
связаться со мной.
В небе вспыхивают наши портреты. Потом меня и Неудачника
начинают демонстрировать в полный рост и в движении.
Впечатляюще, особенно когда я плетью отрубаю голову Дику.
— Козлы… — бормочу я, отлипая от стекла.
Связь устанавливается секунд через десять.
— Hello!
— Привет, Вилли, — быстро говорю я. — Как это понимать?
Заминка.
— А! Стрелок? Где вы?
— В машине.
Я ничем не рискую, оглушённая транспортная программа не
отчитывается о своём местонахождении.
— Произошло недоразумение, — быстро говорит Гильермо. —
Приезжайте, мы всё уладим.
— Вначале снимите обвинение.
Вилли вздыхает:
— Стрелок, это не в моей… э… власти.
— Очень жаль. Я ещё свяжусь с вами, — обещаю, кладя трубку
на рычаг.
Мы подъезжаем к борделю, и передо мной встаёт новая
проблема: что делать с машиной? Уничтожить программу подчистую — задача не из
лёгких. Отпустить — рано или поздно «Дип-проводник» восстановит с ней связь и
выяснит маршрут.
Придётся прибегнуть к помощи самого «Дип-проводника»…
Достаю из кармана коробочку с изумрудным жуком, очки.
Командую:
— Неудачник, выходи.
Выбираюсь из машины вслед за ним, швыряю тупое насекомое в
салон и захлопываю дверцу. Результат следует незамедлительно.
«Дип-проводник» не очень-то охраняет свои такси, предпочитая
мириться с шалостями вроде моих бесплатных и не фиксируемых поездок. Но попытки
проникнуть на свои сервера пресекает безжалостно. Такими примитивными
программками, как «жук», его защиту не преодолеть.
Такси мутнеет и растворяется в воздухе — канал связи был
обрублен при первой же попытке «жука» влезть на чужой компьютер.
— Пошли, — тормошу я Неудачника и хватаю его за руку. Если
сейчас в холле сидят посетители, то мы влипли окончательно.
Но нам везёт — никого нет. Даже охранника.
— Это публичный дом, — на всякий случай сообщаю Неудачнику.
— Можешь альбомы полистать.
Он качает головой.
— И почему я не удивлён? Идём…
По коридору мы почти бежим. Я ожидаю, что сотрудницы вновь
начнут выглядывать из дверей, но царит полная тишина. Вообще никого! Словно
бордель вымер.
Толкаю дверь в Викину комнату, уже готовый к тому, что и её
на месте не будет. Неудачник топчется за спиной.
— Тебя можно поздравить, Леонид? — ледяным голосом
спрашивает Вика.
В хижине чистенько, словно и не было никакого землетрясения.
Не знаю, как другие, а я такой порядок навожу лишь в расстроенных до предела
чувствах. На столе появилась маленькая магнитола. Вика переоделась, теперь она
в серых джинсах и такого же цвета свитерке.
И ещё, судя по тону, она ждёт объяснений.
— Ты слышала комиссара?
— А кто его не слышал? — Вика встаёт, и я торопливо
отступаю. Когда женщина в гневе, мужчине лучше не сопротивляться. — Значит,
спас… друга. Он тебя спас, парень?
Неудачник пожимает плечами, улыбается, и Вика слегка
сбавляет обороты.
— Как тебя звать?
— Неудачник.
— Ага. Так вот, дружок, не гневи судьбу, постой у окна
тихонечко!
Неудачник повинуется, а Вика на??тупает на меня. Ох, не ту
личность она выбрала — это манера Мадам.
— Значит, спас. Значит, поимел «Аль-Кабар» и «Лабиринт»?
— Вика, они лгут! — торопливо говорю я. — «Варлок-9000» —
это локальный вирус, он отвечает требованиям конвенции!
— А про дайвера — тоже лгут? — кричит Вика. И я наконец-то
понимаю, что вывело её из себя. — Лгут? Или кто-то другой врёт… другой!
Опыт получения пощёчин у меня небольшой. Держусь за горящую
щёку, и стою столбом. Неудачник послушно смотрит в окно, но не услышать звука
удара он не мог.
— Дайвер? — продолжает кипеть Вика. — Дайвер? Я, дура, дура
чёртова, ещё помощь тебе предлагала! Ты мог мне сказать, что сам — дайвер?
— Нет… — шепчу я.
— Почему? Не веришь мне?
Никогда не поверю, что бог создал женщину из ребра Адама.
Нет, как и мужчину — из глины, только совсем другого сорта.
Уж очень разные причины мы находим для гнева.
— Я боялся потерять тебя.
— Вот и… — начинает Вика, и замолкает.
— Нельзя любить человека, который видит глубину без иллюзий.
Я знаю, Вика, я пробовал открываться. Это всегда… всегда происходит. Ты стала
бы меня ненавидеть. Незаметно. Даже сама не поняла бы, в чём дело…
Я говорю, уже понимая, что всё кончено. Мы можем остаться
друзьями, не более того. Ни одна женщина в мире не полюбит человека, который
видит её лицо мозаикой цветных квадратиков.
— Да, я должен был сказать, — шепчу я. — Сразу. Прости, я не
смог. А тебе хватило бы духу признаться, что ты — дайвер?
Вика молчит. В её глазах слёзы, которых на самом деле нет.
Между нами стена — отныне и навсегда.
— Нет, — говорит она тихо. — Я тоже не смогла. Я… боялась
тебя потерять.
Кажется, я сошёл с ума.
Только что с того, если я обнимаю Вику, и между нами нет
стены…
— Моя работа… из-за неё. Противно, когда всё по настоящему.
Я не знаю, почему так получилось… было слишком мерзко… я испугалась, и выпала
из глубины…
— Мы говорим — вынырнуть…
— Вынырнула…
Неудачник смотрит на горы. Он молодец, он готов простоять
так целый день.
— Я всегда выныриваю. Потому и беру себе самых уродов, что
мне всё равно…
У меня на губах вопрос, который я никогда не задам. Но Вика
отвечает сама:
— Там, у реки, я не выходила. Первый раз в жизни. Правда.
