— Возможно. А вы, вероятно, Билл Гейтс, — отвечаю я.
Если он и улыбается, то этого не понять.
— Возможно.
Да уж. Станет хозяин «Микрософта» отлавливать дайверов по
сети. Во-первых, деньги он делает более традиционными способами, во-вторых —
по-русски сам не говорит. Хотя… кто знает, насколько совершенными могут быть
программы-переводчики? Деревянные интонации — это издержки массовых и дешёвых
программ.
— Давайте не будем валять дурака, — говорю я. — Вы решили,
что я дайвер? И притащили к себе для допроса. Боюсь, вы будете разочарованы.
— Сегодня утром два хакера, один из них — несомненный
дайвер, похитили в квартале «Аль-Кабар» файл с технологией производства нового
лекарства, — человек без лица терпелив и педантичен. — Не знаю, сколько им было
обещано за работу, но, к счастью, господин Фридрих Урман сообщил дайверу, что
правильной ценой была бы сотня тысяч. Далее идут психологические допущения.
Например, что дайвер избавится от горячей информации немедленно. Например, что
он потребует с покупателя именно сто тысяч. Например, что он перечислит деньги
на очень надёжный счёт.
Нет, этого не может быть… В банках работают профессионалы.
Меня не могли проследить.
— Допустим также, что оба хакера делят полученную сумму
пополам. И вот это уже становится интересным, друг мой. Трансфер денег из одного
банка в другой — событие в Диптауне ежесекундное. Но вот трансфер именно
пятидесяти тысяч… от частного лица частному лицу… Номера счётов остаются
загадкой, но вот место, где произошёл делёж — более узнаваемо. Вы следите за
моей мыслью?
Вот так. Всё очень просто.
Меня пасли от «Трёх поросят». Роман ушёл мгновенно, а вот я
решил прогуляться.
На свою дурную голову.
И какого чёрта я поделился с ним поровну?
— Очень интересная история. Вот только при чём тут я?
Хоть у собеседника и нет лица, но я знаю, что он улыбается.
— Проигрывать надо достойно, господин дайвер.
Я ещё не проиграл, но он этого не знает…
— Конечно, дайвер на то и дайвер, что его невозможно поймать
в виртуальности, — говорит человек без лица. — Что для вас программные барьеры?
Сосредотачиваетесь — и шмыг домой… отключаться вручную.
Ага. Спасибо за совет. Тут-то меня и проследят, в момент
обрыва связи…
— Через сутки, когда на моём компьютере сработает таймер
безопасности, — кричу я, — ваша блестящая идея рассыплется в прах, и вы
пожалеете о своей глупости! Я честный человек, я плачу налоги! Я поставлю на
ноги всю полицию Диптауна!
— Возможно, хоть и очень маловероятно, — говорит человек без
лица. — Что ж, если мы убедимся, что вы честный хакер, — в последних словах
изрядная доля сарказма, — то никаких претензий к вам не возникнет.
— Вас поймают! — угрожаю я. — И тогда — вечная
экскоммуникация!
Экскоммуникация — самая страшная угроза для любого жителя
Диптауна. Трудно жить без виртуальности, если хоть раз в ней побывал.
— Думаю, этого не случится.
Человек без лица распахивает плащ жестом опытного
эксгибициониста. На изнанке плаща — круглый радужный диск. Вьющаяся, мерцающая
спираль в обрамлении синевы.
Вот те раз. Он сам из полиции. Как минимум — комиссар, раз
имеет радужный жетон.
— Давайте, давайте… — говорю я упавшим голосом. — Знал я,
что легавые — скоты, но что настолько…
— Выслушайте меня для начала.
— А что мне остаётся? — кричу я. — Что?
Выхватываю револьвер и сажу в дверь все шесть пуль. Шесть
рикошетов. На стеллажах начинают взрываться и гореть коробки с софтом. Под
потолком с шипением оживают форсунки противопожарной системы, и через секунду
вирусы обезврежены.
— Кончайте истерику, — говорит человек без лица. Кажется, с
лёгким сомнением в голосе.
Запускаю в него револьвером, тот проходит насквозь, падает у
стены.
— Вас успокоить?
Голос ледяной, и ничего хорошего не предвещающий.
Сажусь на пол, хватаюсь за голову, шепчу:
— Гады… гады… козлы позорные…
— Нам плевать на твои забавы в глубине, дайвер. Воровство —
это плохо, но Урману давно пора получить свой щелчок по носу.
Тихо ною, раскачиваясь из стороны в сторону.
Человек без лица игнорирует мой спектакль.
— Преступления были, есть и будут. Я не Христос, и на
абсолютную праведность сам не претендую. У меня иные задачи.
— А у меня маленький и законный бизнес! Что вы хотите?
— Уже лучше. Господин дайвер, вы слышали о Заблудившемся
Пойнте? Или о Боссе-Невидимке?
Вот чего не ожидал — так это древних баек. Поднимаю голову.
— Пойнт — это старое название низового пользователя
компьютерной сети?
— Да. Сети «Фидонет»… была такая.
— Кажется, слышал. Это про паренька, которого убило током в
момент пребывания в виртуальности? И его сознание каким-то образом осталось
жить в сети?
— Да. Юноша с бледным лицом и в обгоревшей одежде, который
просит встречных передать на тринадцатый московский узел, что пойнт шестьсот
шестьдесят шесть заблудился… А про босса-невидимку?
— Дайте стул, — поднимаюсь с холодного бетонного пола.
— Идёмте.
Мы проходим вправо, за стеллажи с коробками программного
обеспечения для «Макинтошей». Неликвид, мало кто сейчас пользуется этими
компьютерами. Были люди и неандертальцы, а потом были «ИБМ» и «Эппл». Тупиковые
ветви нежизнеспособны.
За стеллажами обнаруживается маленький стол с разбросанными
на нём бумагами, два стула. Садимся.
— Босс-невидимка — это сказка тех же времён, — говорит
человек без лица. — Босс — более старшая ступень в иерархии сети «Фидонет».
Именно к нему обращались желающие стать пойнтом, приобщиться к виртуальности…
впрочем, тогда виртуальности ещё не было… Легенда гласила, что порой «чайники»
находили себе очень хорошего босса… который предоставлял им самые наилучшие
условия — доступ в сеть в любое время, высокую скорость передачи данных,
подключение к любому клубу… тогда они назывались эхоконференциями.
Я машинально киваю.
— И всё было хорошо, — кажется, человек без лица не заметил
моей оплошности, — пока кто-нибудь из пойнтов не узнавал, что телефонного
номера, по которому он связывается с боссом, не существует, а его самого никто
и никогда не видел. После этого босс-невидимка посылал всем своим пойнтам
письмо — «Зачем вы преследуете меня?» и исчезал.
