Однажды, когда и сестре не спалось, Лоллипоп поделился с ней своей мечтой.
– Старик Лолли, – сказала сестра, – старик, наша клетушка – это тебе не танцзал. Два шага в длину, два с половиной в ширину!
О комнате бабушки и мамы сестра сказала, что она тоже чересчур мала для игр.
– Единственное, во что там можно играть: кто дольше простоит на одной ноге.
Так оно и было! Гостиная крошечная. Комната бабушки и мамы того меньше. А Лоллипоп с сестрой ютились в комнатёнке вряд ли большей, чем чулан в состоятельном доме. Лоллипоп размечтался и – в мечтах это не возбраняется – слегка увеличил размеры квартиры. Поэтому он и слушать не хотел, что ему говорила сестра. Она убивала всяческую фантазию.
Лоллипоп натянул одеяло на уши и опять погрузился в грёзы. На сей раз он настолько раздвинул стены детской, что она превратилась в огромный танцзал. А комнату мамы и бабушки он вытянул до того, что в ней впору было играть в пятнашки.
Смешанному Отто Лоллипоп тоже время от времени говорил о несправедливости судьбы и о том, что больше всего на свете ему хочется по-настоящему отпраздновать день рождения.
И вот в один прекрасный день Смешанный Отто сказал:
– Лоллипоп, ты, я вижу, тоже потихоньку сдаёшь и теряешь воображение. Это же сущий пустяк. Кто умудрился сменить имя, сумеет поменять и день рождения. Как бы ты посмотрел на первое апреля? Первое апреля – прекрасное число. Через неделю как раз первое апреля. Если ты примешь первое апреля за день своего рождения, то через неделю созывай гостей.
Лоллипоп как на крыльях взлетел по лестнице и сообщил маме и бабушке, что он переносит свой несправедливый день рождения на 1 апреля. Мама тихонько ойкнула.
– Так уж это необходимо, Лолли? – спросила она. – У меня, как на грех, с деньгами так себе, вряд ли подниму настоящий день рождения.
– Он должен быть, во что бы то ни стало, – сказал Лоллипоп. И ему не надо никаких подарков. Ни проигрывателя, ни велосипеда, ни электрической железной дороги, ни кожаной куртки. Ему бы только праздник с гостями.
Бабушка посчитала, что Лоллипоп не так уж много хочет. Ей тоже кажется, что несправедливый день рождения следует поменять. С её стороны он может рассчитывать на проигрыватель и на кожаную куртку. Или на велосипед. У неё в этом месяце свободные деньжата есть. Только вот о празднике с гостями надо забыть. Для этого их квартирка слишком мала. Даже для электрической железной дороги она маловата.
– Троих ребят, если уж приспичит, – сказала бабушка, – позвать можно!
– Четыре, пять человек ещё кое-как разместятся, – добавила мама.
– От силы шесть, если худенькие, – сказала сестра.
– Двадцать пять – или совсем никого, – упёрся Лоллипоп.
– Тогда совсем никого! – воскликнули бабушка, мама и сестра.
Лоллипоп всё-таки отпраздновал свой день рождения. С гостями. Потому что 1 апреля стояла дивная погода, потому что Лоллипопа все в доме любили и потому что Смешанному Отто приходили в голову не только хорошие, а иной раз и гениальные идеи.
– Для чего, – сказал Смешанный Отто бабушке Лоллипопа, когда она покупала лапшу, – для чего у нас за домом огромный двор?
– Чтоб ковры выбивать, – сказала бабушка, – и ещё для мусоросборников и воробьёв.
– И чтоб дни рождения отмечать, – сказал Отто, – с гостями.
– Но об этом в правилах пользования домом ничего не сказано, – сказала бабушка.
– О воробьях там тоже ничего не сказано, – заметил Смешанный Отто.
– Тогда, пожалуй, спрошу у жильцов: не против ли они, – сказала бабушка.
Жильцы против не были. Кроме господина Ру́зика со второго этажа. Дворничиха поругалась с ним. Когда же препирательство результата не дало, госпожа Бирбаум сказала:
– Будем голосовать!
Всего в доме проживали – кроме Лоллипопа и его семьи, которая в голосовании не участвовала, – двадцать два человека. 21:1 – таков был итог голосования. В пользу Лоллипопа. Господин Рузика провалился с треском.
* * *
Первого апреля двадцать пять ребят собрались на заднем дворе. Госпожа Ляйтгеб распахнула настежь окно своей спальни, врубила проигрыватель на полную катушку и поставила Битлов. Господин Бирбаум притащил угольные брикеты и допотопную печурку-развалюху. Госпожа Бирбаум отвалила двадцать шесть пар франкфуртских сосисок. И к ним горчицы. А господин Бирбаум поджарил сосиски так, что они зарумянились и стали сочными. Дворничиха принесла три огромных бисквитных пирога и рулет «Венгерка». Всё собственного изготовления. Сестра навесила над мусорными баками и между столбами, где выбивали пыль, вместо верёвки праздничные бумажные гирлянды. Бабушка Лоллипопа на ящике из-под угля, принадлежавшем господину Рузика, соорудила настоящий лотерейный киоск. С билетами и призами. Причём каждый билет выигрывал: или карандаш, или точилку, или жвачку, или жестяную лягушку-квакушку.
Мама Лоллипопа, у которой в этом месяце с деньгами было так себе, выступила в роли массовика-затейника. Игр она знала уйму. Кроме того, она была пунктом первой помощи. Эгону заклеила пластырем левую коленку. Когда прыгали в мешках наперегонки, он грохнулся и содрал кожу. Смешанный Отто притащил четыре ящика кока-колы и ящик лимонного напитка. Господин Альбрехт из «1000 мелочей» подарил ребятам бенгальские огни, нераспроданные до Рождества. Лоллипоп развесил их на бельевых шнурах и зажёг, получился почти настоящий фейерверк.
Праздник вышел грандиознейший! Господин Рузика хоть и закрыл окна, но праздничный гул всё равно проникал в его квартиру. Поэтому он спустился во двор и выразил своё недовольство.
– Это уже выше крыши, – шумел он, – барабанные перепонки могут лопнуть! Требую, чтобы дети прекратили галдеть и впредь веселились молча!
– Этот номер не пройдёт! – сказала дворничиха.
Она обошла с бумажным стаканчиком всех взрослых во дворе, а затем и в доме.
– Пожертвуйте самую малость! – просила она.
Смешанный Отто, бабуля, госпожа Ляйтгеб, Бирбаумы, а также другие жильцы внесли по нескольку шиллингов. Набралось столько, что хватило господину Рузика на билет в кино. Они направили его на центральную улицу. Там в одном кинотеатре как раз шёл фильм под названием «Долина молчания».
Больше празднику никто не мешал. Потом чуть-чуть заморосило. Самую малость. Бабуля прошлась по этажам, одолжила зонтики. Набралось десятка два. Бабушка раздала их ребятам, и они танцевали под зонтиками. Сверху, из окон лестничных пролётов, танец зонтов смотрелся изумительно красиво. Господин Бирбаум заснял его в цвете узкоплёночным киноаппаратом. Потом в своём киноклубе, на конкурсе узкоплёночных лент, он получил второй приз.
