— Чарльз, не смей! Там обрыв! — окликнул Вик громовым голосом, словно стараясь перекрыть грохот боя; а ведь он полагал, что больше никогда ему так кричать не придется.
Этот голос многих людей отправил на смерть, а теперь остановил брата на краю пропасти, — он замер как вкопанный. Чарльз увидел черную бездну, услышал гул реки, по-совиному вскрикнул и кинулся в сторону, но потерял равновесие, неловко повернулся и упал навзничь, ударившись головой о камень, — звук вышел хлюпающий, краткий и гулкий.
Фрина, Дэйв и Вик помчались по заиндевевшей траве к обрыву. Мужчины подхватили Чарльза, однако тело его безвольно повисло. Фрине уже доводилось видеть такие обмякшие тела. Видел их и Вик.
— Бесполезно, — спокойно сказал Вик. — Он мертв. Положи его, Дэйв.
Обнаженный Вик опустился на колени и заключил в объятия тело покойного брата. Из легких Чарли вырвался последний вздох.
— Бедный Чарли! Ты всегда пытался угодить ей и в конце концов умер в очередной попытке, — сказал Вик. И добавил: — Не каждый солдат способен на такое.
Опустив тело, он закрыл Чарльзу глаза, неподвижно и невидяще уставившиеся на луну. Дэйв стоял с открытым ртом, стараясь не глядеть на Фрину. Она казалась ему серебряной нимфой — как та девушка на лампе госпожи Энн — безупречно сложенная, без малейшего изъяна. Казалось, она совершенно не замечала своей наготы, и Дэйв прекратил попытки отводить глаза, поскольку ей было явно безразлично, смотрит он на нее или нет.
— Покойся с миром, — заключил, поднимаясь, Вик. — Дэйв, принеси мне брезент, он лежит вместе с упряжью, надо его завернуть. Фрина, ты, наверное, замерзла.
— Не больше, чем ты, — отрезала Фрина. — Я найду какую-нибудь веревку.
Она принесла из дома бухту новой пеньковой веревки; они приподняли тело и обмотали, чтобы удобнее было нести.
Фрина подбросила в огонь несколько чурок и завернулась в меховое покрывало. Эта смерть оказалась такой неожиданной, такой невероятной, что Фрина была в замешательстве. Она долго придумывала, что делать с Чарльзом, и вот он сам решил эту проблему. Она постановила: лучше уж иметь дело с пеньковой веревкой, когда тебя это уже не потревожит, чем провести несколько месяцев в ожидании суда, который приведет на виселицу за убийство брата, его друга, нескольких невинных животных и мисс Фрины Фишер.
Она отыскала бутылку бренди и села, пытаясь прийти в себя.
Вошли Дэйв и Вик. Даже в такой холод Вик не мерз. Он взял штаны, рубаху и оделся. Дэйв отобрал у Фрины бренди.
— Зачем? — недоуменно спросил он. — Почему он пытался это сделать? Хотел броситься со скалы?
— Нет, — ответил Вик. — Он плохо разглядел это место. Ты говорил ему, что любой шаг в горах может быть опасен?
— Нет, а зачем? Это же и так ясно.
— Не Чарльзу, — возразила Фрина, возвращая себе бренди. — Он никогда не обращал внимания на обстановку и не ориентировался на местности.
— Он видел, как я бросил туда револьвер, только он не знал, что там пропасть, — пояснил Вик. — Он сумел распутать ремни.
— Что ж у тебя они гнилые-то такие? Откуда ты их взял? — укорил его Дэйв.
— Что есть, то есть. Счастливчик тоже вечно их скидывает. Он хотел добраться до револьвера…
— …чтобы прикончить всех нас, — договорила за него Фрина. — Глупая затея, без Дэйва у него не было ни малейшего шанса найти обратную дорогу в Толботвилль, да и куда бы то ни было. Можно мне бутылочку, Дэйв?
— Да, он собирался всех нас убить, — согласился Вик. — Спаси Господь его душу.
Повисло тяжелое молчание.
— Это не испортит тебе жизнь? — спросила Фрина.
Вик отхлебнул еще бренди и покачал головой.
— Нет. Завтра мы все отправимся в Толботвилль. Я возьму лошадь и Чарльза. Это мой долг. Мы можем отослать его тело матери. Живым я бы не стал его отдавать, однако теперь он мертв, и она уже не сможет причинить ему вреда. Мы сообщим о случившемся в полицию Дарго и объясним, как было дело. С таким солидным свидетелем, как досточтимая мисс Фрина Фишер, у нас не будет проблем. И тогда здесь снова станет тихо. Смерть не опорочит эту землю, она слишком обширна. Фрина, когда вы оба уедете, у меня все будет в порядке.
— Точно! — согласился Дэйв. — Мне поехать с тобой?
— Нет, отправляйся с Фриной на самолете. Она же обещала тебя прокатить, верно?
— Ух ты! — обрадовался Дэйв. — Я все-таки туда попаду! А как ты, дружище, ведь три дня с трупом?
— Я целый год провел среди трупов, — улыбнулся Вик своей обворожительной улыбкой. — Они меня не тревожат. Я должен многое сказать Чарльзу, и сейчас у меня появилась такая возможность. Я отлично управлюсь.
— Все же, думаю, стоит сделать для тебя новую упряжь, — проворчал Дэйв, снова протянул ноги к огню и, казалось, мгновенно уснул.
— Пойдем, — позвала Фрина. — Я совсем замерзла.
Согревшись в объятиях Вика, она уснула.
«Бабочка Шелкопряд» Ригель по-прежнему стояла на привязи, когда на следующее утро Фрина и Дэйв добрались до высокогорья Хауитт. В руках у мисс Фишер был саквояж, его она и погрузила в самолет. Было ясно, солнечно и безветренно; Фрина надеялась, что такая погода еще продержится.
— Нам придется повернуть машину, — пояснила она, ухватившись за крыло и описав небольшой круг с помощью шасси самолета.
— Такая легкая! — восхитился Дэйв. — А мне что делать?
— Становись у пропеллера и будь готов повернуть его вниз. Руки сразу убирай и запрыгивай сюда, только постарайся не продырявить крыло сапогами. На счет три.
Фрина включила зажигание; к ее большому облегчению, мотор легко завелся. Она подождала, пока он наберет обороты, выключила его и досчитала до трех; Дэйв повернул винт в тот момент, когда она снова завела двигатель. Легко и умело Дэйв запрыгнул на место позади Фрины, при этом руки его ничуть не пострадали.
— Полетели! — крикнула Фрина, горячо надеясь, что так оно и будет.
Ригель запрыгала вперед, набрала скорость и, подскочив, оказалась над деревьями, кроны которых ее шасси задели при посадке.
Фрина поднялась выше, описала круг и увидела Родники Макалистер — небольшую зеленую заплатку на склоне горы. Вик махал им рукой. Она помахала в ответ, приветственно качнула сначала одним, затем вторым крылом и полетела на юг — над Снежными равнинами, а потом на восток — через гору Синтия, чтобы опуститься возле Кривой реки.
Фрина обернулась, чтобы взглянуть, как дела у Дэйва. Некоторые из ее пассажиров застывали от страха, большинство просто мерзли. Было и впрямь очень холодно, зато ясно. Восходящие потоки швырнули «Бабочку» в сторону, Дэйв вцепился в края своего сиденья, сияя от восторга. А из него мог бы выйти летчик, подумала Фрина.
Носок на шесте висел неподвижно — значит, ветра у земли не было. Фрина зашла на полосу со стороны забора и посадила «Бабочку» аккурат посреди громадной лужи, которая успела образоваться со времени ее предыдущего визита.
