— Хочу, — буркнул он.
— Так пойдем.
Они двинулись мимо Укрывища, по кромке озера к темнеющему вдали Голосящему Лесу, в котором Кай когда-то охотился на вепрей, лис и крикливых болотных куропаток, коим лес и был обязан своим названием.
— Черный Косарь — ужас Туманных Болот, — начала Айя, и Кай почти сразу понял, что она наизусть рассказывает с детства затверженное. — Эта тварь появляется из-за Порога крайне редко. У других тварей есть определенное время, когда их чаще всего можно встретить, а Черный Косарь приходит и уходит, когда ему вздумается, оставляя за собой мертвых болотников. Черный Косарь сильнее и проворнее любой твари, он обладает несокрушимой магией, но даже это не главное. Главное в том, что его невозможно убить. Можно только попытаться сделать это. Наши заклинания не действуют на него, наши клинки не могут пробить его брони…
— Но в Укрывище мне говорили, что в истории Болотной Крепости есть четыре случая, когда убивали Черного Косаря. Четыре этих твари были уничтожены. Значит, есть способ?
— Способа нет, — ответила Айя, — об этом также говорят Мастера Укрывища.
— Но…
— Четыре твари были уничтожены, это правда. Правда и в том, что болотники — те немногие, выжившие после страшных битв с Косарем, — так и не смогли понять, что убило тварь. Мужество и самопожертвование — вот то единственное, что противопоставляли Черному Косарю… Двух тварей уничтожили в незапамятные времена на Болотах, и сведений о тех схватках почти нет. Третья тварь прошла через все патрули, из которых не уцелел ни один рыцарь. Косарь вошел в Крепость, перебравшись под водой озера и разрушив стену. Неимоверными усилиями его удалось оттеснить обратно к воде, где и продолжалась схватка. В том бою пали почти все рыцари нашего Ордена, а Косарь ушел под воду, и до сих пор неизвестно, погиб ли он или просто вернулся за Порог. В последней схватке с Черным Косарем, как я уже говорила, участвовал мой прадед. Ему и еще одному рыцарю удалось выжить. Тот рыцарь умер в беспамятстве через несколько дней от ран и магического воздействия. А мой прадед был в сознании до самого мгновения своей смерти. Кроме лекарей и магов, старавшихся поддержать в нем жизнь, с ним неотлучно находился его сын — мой дед. Он говорил с умирающим отцом, когда тот находил в себе силы для этого…
— Что-нибудь сохранилось в памяти вашей семьи из тех разговоров? — живо заинтересовался Кай.
— Все, до последнего слова, — ответила Айя. — Они говорили о схватке с Черным Косарем. Прадед, как и прочие рыцари, так и не смог понять, каким же способом удалось повредить тварь настолько, что она издохла. Он мог только предполагать.
— Странно, — произнес Кай, — Мастера Укрывища никогда не говорили нам об этих измышлениях. И от других болотников я ничего не слышал.
— После смерти прадеда, — пояснила Айя, — состоялся общий сбор всех рыцарей. На нем стоял вопрос: вводить ли в курс обучения то, о чем говорил прадед. И после долгих споров порешили, что не стоит.
— Почему?!
— Он был при смерти. Его сознание было замутнено. К тому же все его доводы невозможно было сопоставить ни с какими другими. Он и сам признавал, что может донести лишь факты, но… магия Черного Косаря такова, что сражающиеся против этой твари видят то, чего нет, и слышат то, чего нельзя услышать. Поэтому болотники признали, что такие сведения могут лишь повредить в грядущих сражениях с Черным Косарем и привести к еще большим потерям.
— Но ведь ты знаешь, что говорил твой прадед?
— Да. Впрочем, он успел сказать не так уж и много. Но если таково твое желание, я передам тебе все, что знаю.
— Я хочу знать!
Прежде чем начать рассказ, Айя несколько минут помолчала, собираясь с мыслями. Они уже шли через Голосящий Лес. Чахлая серая травка похрустывала под ногами. Белый шар луны, огромный и размытый из-за пелены тумана, выкатился на черное небо. Айе понадобилось совсем немного времени, чтобы передать слово в слово тот давний разговор, двести лет хранимый ее семьей, из которой осталась она одна.
— Есть хищник и жертва, — говорила Айя, полузакрыв глаза, — и есть нити. Из бурлящей крови, звона клинков, ярости и силы, рваного страха и отчаянной жажды возникают они. Нити стягивают бьющихся воедино — и вот уже нет ни хищника, ни жертвы. Потому что их никогда и не было. Потому что хищнику всегда казалось, что он хищник, а жертва никогда не забывала о том, что она жертва. Но на самом деле все не так, и это становится понятным, лишь когда два станут одним. И забьется одно сердце. И тот один отсечет от себя ненужное и слабое, оставив истинную сущность. В этом великая тайна и единый закон. Вот и все, что сказал мой прадед перед смертью…
— Немудрено, что эти слова решили сохранить в секрете, — помедлив, проговорил Кай. Он несколько минут напряженно размышлял, а потом попросил Айю повторить то, что она сказала. Кай и в первый раз запомнил все до последнего слова. Запомнил, но не понял. Может быть, подумал он, понимание если не придет, то приблизится, когда он снова выслушает девушку?
Но этого не случилось.
Остаток пути они прошли молча. Наконец на лесной поляне на широком покрывале из мха они наткнулись на маленькую хижину. Кострище перед входом давным-давно заросло, но было видно, что охотники из Укрывища или с хуторов, проходя мимо, не ленились подправить стену или вытоптать на полу вездесущий мох.
— Здесь жила я со своей теткой, — проговорила Айя, отворяя скрипучую дверь и ступая в темную прохладу хижины. — Она была охотником. Умерла не так давно. От старости — что нечасто случается на Болотах.
Кай вошел вслед за ней. Он увидел широкий топчан в углу, грубо, но прочно сколоченный стол, две скамьи у стола. Айя скинула меховую безрукавку и присела на топчан. В полутьме ее крупное тело, плотно обтянутое длинной рубахой, белело будто обнаженное. Кая прошиб пот.
— Знаешь, — проговорила девушка, — то, что я тебе сказала, за последние двести лет впервые сообщается не членам нашей семьи.
— Тогда почему… — хрипло выговорил Кай и прокашлялся. — Тогда почему ты сказала это мне?
Айя пожала плечами:
— Не знаю. Я поняла… нет, почувствовала, что тебе можно это сказать. Даже — нужно сказать. Мои родители, мои предки ждали Черного Косаря. Они думали, что уничтожить эту тварь, понять, как ее уничтожать, — их личный Долг. И, видимо, они не ошибались…
— Но, кроме твоего прадеда, никто из твоих…
— Погоди. Я осталась одна. Последняя из своей семьи. Если я останусь в Крепости, я буду одной из тех, кто погибнет в схватке с этой тварью. Разве это может помочь общему делу? Вот, должно быть, поэтому… — Айя говорила эти слова медленно, читая собственные, только что родившиеся в голове мысли, — должно быть, поэтому я ушла из Крепости. Я передаю тебе самое ценное, чем владела моя семья. А у меня другой путь… Я не хочу, не должна допустить, чтобы мой род оборвался на мне…
Она прерывисто вздохнула, и Кай вдруг понял, что Айя крайне взволнована, но изо всех сил пытается не выдать своего волнения. У него самого ощутимо подрагивали ноги. И самое странное: он никак не мог понять, что такое с ним творится. И никак не мог с собой бороться. Айя откинулась назад и полулегла, подняв ноги с пола.
