В следующий раз Интенель позвонила через двое суток – все это время, похоже, выжидала, не позвонит ли он сам. Теперь Ликоэль понимал это совершенно ясно. Он вообще успел заново оценить всю историю их взаимоотношений с Интенель и понять, что и как он делал неверно. Интенель была самкой – истинной, настоящей. Она была одновременно и королевой, которой должно было повелевать самцами, и шлюхой, наслаждающейся своей похотью, но и использующей ее в качестве вожжей, с помощью которых она могла эффективно управлять мужчинами. И от мужчин ей нужно было постоянное подтверждение этой ее истинной сущности. Они должны были падать к ее ногам и исполнять ее капризы, а она расплачивалась с ними тем, чего получить без нее мужчинам было затруднительно, даже невозможно, – ураганом страстей, бурей чувственности и взрывом эмоций. Рядом с ней мужчина не просто жил – он горел, пылал ярко и буйно! Немудрено, что она становилась для всех своих возлюбленных сродни наркотику, поэтому расставание с ней ввергало их в отчаянную ломку… Но и она сама так же «подсела» на эту атмосферу всеобщего обожания и неподдельного горя, захлестывающего ее любовников в тот момент, когда она их бросала.
И Ликоэль понял, что ничем иным их прошлые отношения не могли закончиться. Интенель должна была неминуемо бросить его. Потому что она привыкла вслед за взрывом обожания получать взрыв отчаяния и горя. А нынешний звонок – это не попытка примириться и восстановить отношения, как ему показалось… нет, страстно пожелалось в первый момент после того, как он услышал ее голос, а всего лишь контрольный удар, который руигаты наносили поверженному противнику, чтобы быть твердо уверенными в том, что он мертв. Что ж, судя по всему, он ее разочаровал. Но и избегнул новой ловушки. Потому что, даже поняв про нее все это, он кое-что понял и про себя. А именно, что, вопреки всему, он до сих пор любит ее. Оставалось надеяться, что она больше не позвонит. Но она позвонила…
– Привет. – На этот раз Интенель позвонила ему в окружении небольшой компании, в которой были шестеро мужчин и три женщины. Но все мужчины с нескрываемым обожанием пялились только на одну женщину, и не имело смысла задавать вопрос – на кого…
– Привет, – отозвался Ликоэль, уже привычно собираясь, как будто ему предстояло немедленно вступить в тренировочную схватку, да еще с инструктором Воробьевым. Такое состояние возникает, когда точно знаешь, что тебе достанется, и здорово, и что без регенератора не обойдется, но все равно деваться некуда, так что остается только держаться сколько сможешь… – Рад тебя слышать.
– Да? – Интенель звонко рассмеялась, отчего мужчин аж повело в ее сторону. – Отлично! А мы тут с друзьями собрались немного развлечься. Не хочешь присоединиться?
От этих слов двоих из шестерых мужчин, которые сидели рядом с ней, перекосило, да и остальные бросили на Ликоэля не слишком дружелюбные взгляды. А Ликоэль неожиданно почувствовал, что его слегка отпустило. Это что же, она пытается вызвать в нем ревность?..
– Нет. – Ликоэль широко улыбнулся. – Пожалуй, я там точно буду лишним. Да и работы много – надо успеть сделать все заказы до отъезда.
– А куда ты, кстати, уезжаешь?
Улыбка Ликоэля стала виноватой:
– Извини, но это личное…
– Вот как? – Голос Интенель прозвучал оскорбленно. – Ну что ж, если я и мои друзья тебе не интересны, можешь оставаться со своей работой. Всю ночь, – едко закончила она и отключила связь.
Ликоэль шумно выдохнул. Ну дела… Похоже, ему впервые удалось вызвать у Интенель сильную эмоцию. До сих пор все их взаимоотношения заключались в том, что он любил ее – сильно, страстно, сходя с ума, а она… снисходительно позволяла себя любить. И вот на тебе! Ликоэль удивленно качнул головой. Что же это происходит? Неужели он начинает каким-то образом влиять на то, как выстраиваются их взаимоотношения? Ну вроде того, как он уже под конец обучения стал врубаться в то, как можно контролировать в схватке менее опытного противника… Нет, Интенель, конечно, не была противником… или была… и уж конечно, она никак не могла считаться менее опытным, но ощущения мастера были очень схожими.
Интенель снова возникла в его жизни еще через два дня. Она просто появилась у порога его дома и вошла. Ликоэль как раз закончил работать и стоял со стаканом ледяного сэлли в руке у огромного панорамного окна, выходящего на горную долину. Он увидел, как прилетел ее «ковш». Он увидел, как она выбралась из «ковша» и своим скользящим, хищным шагом с чуть изломанным ритмом, который сводил с ума любого мужчину, двинулась к его дому, но не сделал ни единого движения навстречу. Сначала, то есть в тот самый момент, когда понял, кто прилетел в «ковше», просто потому, что его ноги внезапно ослабели и, чтобы устоять, он был вынужден ухватиться рукой за резную оконную раму. А затем, после того как усилием воли вогнал себя в «позицию руигата», уже потому, что ясно понял: если он хочет, чтобы сегодняшний вечер не закончился тем, что его растопчут, как старую тряпку, ему надо держаться и держать в узде свои эмоции. Поэтому единственное, что Ликоэль себе позволил, это сделать шаг назад и натянуть на голову берет, ладонью удостоверившись, что морда руигата скалит пасть точно над переносицей.
– Привет, – небрежно произнесла Интенель, входя в комнату и сбрасывая с плеч роскошную драпировку, которую он когда-то сам ей и сделал. Она действительно была невероятно красива и гармонична, потому не сильно увлекалась изменениями своего тела или лица, а значит, могла себе позволить долго носить подобные эксклюзивные, созданные специально для нее вещи.
– Привет, – спокойно отозвался Ликоэль, чувствуя, как глубоко внутри, в районе селезенки, у него что-то мелко-мелко дрожит, а по спине бегут мурашки. Если честно, хотелось заорать, расплакаться, пасть перед Интенель на колени и, вцепившись руками в ее ноги, лихорадочно повторять: «Ты! Ты здесь! Ты пришла! Ты! ТЫ! ТЫ!!!» Но руигат с кокарды глядел на Интенель прищуренными злыми глазами. И Ликоэль лишь небрежно спросил: – Хочешь сэлли?
– И это все, что ты можешь мне сказать? – возмутилась Интенель.
– Нет. – Ликоэль качнул головой. – Еще я хочу сказать, что рад тебя видеть. Но ты же и так об этом знаешь, верно?
Интенель не ответила, напряженно сверля взглядом бывшего любовника. Ее так и подмывало, резко развернувшись, уйти из дома Ликоэля, но… это было бы глупо – прилететь в такую даль только для того, чтобы через минуту отправиться восвояси. Не дождется! Она прилетела разобраться, что же произошло с этим чрезвычайно талантливым, чувственным и… абсолютно бестолковым теленком по имени Ликоэль. И она сделает это во что бы то ни стало. Привычное течение жизни дало сбой, гармония, которую она так долго и упорно выстраивала, нарушена, и следовало немедленно выяснить, почему. В итоге, вместо того чтобы снова возмутиться, она ослепительно улыбнулась и, плавно опустившись в кресло, милостиво кивнула:
– Ладно, налей мне сэлли.
Ликоэль отошел от окна и, сунув руку в домашний «куб», извлек оттуда мгновенно запотевший стакан. Интенель приняла стакан, на пару мгновений задержав свои пальцы на руке мастера и с удовлетворением отметив, как те дрогнули при ее прикосновении. Несмотря на это, Ликоэль не рухнул к ее ногам и не зарылся лицом в ее колени, как это непременно произошло бы ранее, а сделал шаг назад и опустился в стоявшее напротив кресло.
