– Я не буду жить с вами.
– Это лишь на время. Оставь квартиру за собой, если хочешь. Или откажись от нее и на эти деньги отправься в путешествие, когда все закончится. Ты позволила остаться с тобой, когда мне было некуда пойти. Позволь мне вернуть долг.
Гвен ценила щедрость подруги, но принять предложение она не могла.
– Это совсем другое. У тебя не было дома, и ты была в депрессии. А мне совершенно не хочется со своим беременным животом врываться в ваше любовное гнездышко.
– Мы женаты уже восемь месяцев. И дом площадью в триста квадратных футов – не такое уж и маленькое гнездышко.
– Вы все еще молодожены, – упрямо ответила Гвен, качая головой. – Одинокие женщины рожают детей в домах без лифтов по всему миру. Я справлюсь. Мне будет даже лучше, чем им. Ведь после родов у меня не будет ребенка, и не придется таскать коляску и прочее вверх и вниз по лестнице.
– А если тебе пожить у Сьюзен и Роберта? Это же их ребенок.
– Они живут в крохотном местечке в Хобокене. Они, конечно, сердечно меня примут, но это будет неудобно для всех нас. Дорога до работы станет еще дольше. Нет, спасибо.
Гвен видела, как в голове Эдриен прокручиваются разные варианты. Могло показаться, что она перестанет спорить, но Гвен знала – это не так.
К счастью, их разговор прервали вернувшиеся с гольфа мужчины.
Громко споря, все пятеро вошли в дом и бросили сумки в холле. Речь шла о том, что ветер помог Джеку забить мяч и можно ли двигать его, если он укатился на дорожку.
Уилл вошел на кухню, страстно обнял Эдриен и поцеловал, при виде чего кто-то из ребят шутливо замяукал. Частично поэтому Гвен и не хотелось к ним переезжать. Их сентиментальность повергла бы ее в депрессию.
Вслед за Уиллом появился Алекс. Доставая воду из холодильника, он широко улыбнулся и подмигнул Гвен, пока никто не видел.
Во рту у нее все пересохло. Щеки горели. О господи. Как невинное подмигивание может действовать на нее таким образом?
Гвен сделала большой глоток молока и положила в рот кусочек дыни. Она не осмеливалась вновь взглянуть на Алекса. Но она заметила, с каким любопытством посмотрела на нее Эдриен. Она чуть прищурилась и тут же отвернулась, обращаясь к Алексу:
– Когда ты планируешь возвращаться в Нью-Йорк?
Он пожал плечами и отпил воды.
– Проект в Новом Орлеане запущен, поэтому мне не надо быть там постоянно. Все находится под контролем моего менеджера Табиты. Я подумывал о том, чтобы попутешествовать этим летом. Может, присмотрю места для новых проектов. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, – начала Эдриен. – Я волнуюсь за Гвен из-за ее квартиры. Там слишком много лестниц, а она живет одна и без кондиционера.
– У меня есть форточки, – пробормотала Гвен.
– Как будто это поможет тебе в конце августа, когда ты будешь на восьмом месяце.
Гвен пожала плечами. Последние пять лет она справлялась и без кондиционера. Если ей надо было, она бродила по супермаркету в квартале от ее дома.
– Я предложила ей пожить с нами, пока ребенок не родится, но она очень упрямая.
– Ты хочешь сколотить банду, чтобы заставить меня переехать? – Гвен ощутила, как вырывается наружу ее акцент. После пяти лет в Нью-Йорке он почти стерся, но, когда она была взволнованной или уставшей, он проскакивал в ее речи.
– Не совсем. У меня другая идея. Дом у Алекса большой, и он там почти не бывает.
Гвен чуть не подавилась беконом, который пыталась проглотить. Не может же Эдриен предложить им жить вместе? Насколько Эдриен была в курсе, Алекс и Гвен были всего лишь знакомыми. А если она знала правду, то очень хорошо это скрывала.
– Я знаю, ты платишь какой-то женщине, чтобы она поливала цветы и получала твою почту, пока тебя нет. Почему этим не может заняться Гвен? У тебя много гостевых комнат, которыми никто не пользуется.
Гвен охватила паника. Она не будет жить у Алекса, есть он в доме или нет. Это просто странно. Она посмотрела на Алекса, ожидая увидеть ужас на его лице. Но вместо этого он спокойно пил воду с таким видом, будто и вправду раздумывает над предложением.
– Думаю, немного бесцеремонно приглашать кого-то переехать к Алексу, сначала не обсудив это с ним, – сказал Уилл.
Ну наконец-то кто-то сказал разумную вещь.
– Особенно когда это абсолютно не нужно. – Слишком раздраженная, чтобы есть дальше, Гвен соскользнула со стула и встала, уперев руки в бока. – Я взрослая женщина. Вам не загнать меня силком в чужую квартиру. Так что хватит сотрясать воздух.
Прежде чем кто-либо ответил ей, она повернулась и ушла в свою комнату.
Алекс наблюдал за тем, как движутся по полю игроки, но мысли его были далеко. Ему нравилось поло. Он играл много лет в колледже, и его команда, организованная для благотворительных матчей, была командой мечты. Но он не мог сосредоточиться на игре. Все его мысли были о Гвен.
Он посмотрел налево и увидел, что она сидит вместе с Эдриен под тентом. В ярко-зеленом платье и широкополой белой шляпе ее просто было найти в толпе. Он был рад, что она не сидит на солнце и отдыхает. Жара стояла невыносимая, и, хотя был уже почти вечер, было слишком жарко даже для него, не говоря о женщине в положении.
Капельки пота, стекавшие в потаенные глубины ее декольте, сводили Алекса с ума. Глубокий вырез платья выставлял грудь Гвен во всей красе. На шее у нее висели золотые с голубым бусы, оттенявшие ее светлую кожу, а в ложбинке между грудей покоился большой каплевидный медальон.
Алекс с трудом отвел глаза в сторону, надеясь, что никто этого не заметит. Соблазн был не так велик сейчас: Гвен сидела в сотне ярдов от него, скрытая от солнца. Помогало еще и то, что она старалась держаться от него подальше. После вчерашней ночи и того, как она сбежала от его поцелуя, он ничему не удивлялся. Но все же Алекс надеялся, что, пока Гвен одна, она думает о нем, и это смягчит ее. Однако наверняка знать он не мог. Сейчас казалось, что она в другом месте – и эмоционально, и мысленно. Может, ребенок зародил в ней мысли о собственной семье, может, она серьезно настроена на перерыв в отношениях. Он видел замешательство в ее глазах, когда оказывался рядом. Оно скрывалось под желанием, но было ясно, что Гвен полна противоречий насчет продолжения их романа.
Может, поэтому Алекс никогда дважды не входил в одну реку. Он не провел больше двух недель ни с одной из женщин и не видел ни одну из них после расставания. Алекс убедил себя, что, раз в мире более трех миллиардов женщин, из которых четыре миллиона живут в Нью-Йорке, у него нет необходимости дважды надкусывать один и тот же плод. Возможно, суть в том, что он знал – во второй раз плод может оказаться кислым. Он знал, как думают женщины. Даже если они улыбаются и твердят, что все в порядке, они лгут. А когда они говорят, что не ищут серьезных отношений, это значит лишь то, что ты можешь подождать пару лет до того, как сделать предложение. Его мать именно так сказала его отцу, после чего сразу же забеременела, и ему пришлось на ней жениться. Насколько Алекс знал, почти всю дальнейшую жизнь они были несчастливы.
