— Девочки, позвольте вам представить — Юрий.
Десантник, уже набравший в легкие воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, внезапно поперхнулся, а его лицо, уже достигшее расцветки светофильтра сигнальной лампы, начало стремительно терять цвет. Но на него уже никто не обращал внимания. Все посетители бара, увлеченно наблюдавшие за разворачивающимся действом, замерли, во все глаза уставившись на человека, непринужденно держащего стакан на вытянутом пальце. На их лицах читалось изумление. Еще бы, это же один из НИХ…
Брюнетка вновь сверкнула обворожительной улыбкой.
— Очень приятно. Я Лисия, а это моя подруга Манталия.
Воин качнул пальцем, и стакан с легким звоном переместился на столик, слегка проскользив по столешнице. Ни капли напитка не расплескалось. Воин приподнялся с кресла и, как видно, выполняя какой-то свой национальный обряд, по очереди поцеловал руки обеих девушек. Тем, похоже, обряд пришелся по вкусу, потому что они раскраснелись от удовольствия.
Но тишина продержалась недолго. Лисия скроила крайне эротичную улыбку и, делано наивно взмахнув длинными густыми ресницами, спросила, подпустив в голос максимально возможной сексуальности:
— Скажите, а… вы тоже умеете, как это называется, ходить сквозь пространство?
Воин улыбнулся и качнул головой.
— Нет. Это умение доступно лишь Светлому Князю.
— Да вы что?!
Лисия вновь взмахнула ресницами и качнулась вперед, изящно опершись локоточками о столик, отчего ее плечики приподнялись, а грудь очень выгодно обрисовывалась. Она вонзила в Воина убийственный взгляд своих широко распахнутых глазок. Бестия очень хорошо знала, что этот взгляд валит любое существо мужского пола наповал.
— А… что умеете вы?
Воин пожал плечами.
— Да, в общем, только одно. Жить верно…
Брюнетка нахмурила лобик, пытаясь сообразить, что он сказал, но затем, видимо решив, что это ни на шаг не приближает ее к цели, прекратила сие занятие. Вновь одарив собеседника обворожительной улыбкой, она повела плечиками, шаловливо провела язычком по припухлым губкам и задала следующий вопрос:
— А правда, что вам, Воинам, запрещено заниматься сексом?
Воин усмехнулся. Энсину показалось, что разговор его забавляет, но при этом манеры нового знакомца оставались почти безупречными. Во всяком случае, до настоящего момента.
— Запрещено… — Воин задумчиво прищурился, — да нет. Для нас вообще существует чрезвычайно мало запрещенного. С большого количества запрещений наше обучение начинается. Но потом, по мере того, как мы одолеваем ступень за ступенью, запреты исчезают. Пока, в конце Пути, их не остается вовсе. Кроме, конечно, тех, что ты устанавливаешь для себя сам. Но это твой собственный выбор, а не чье-то запрещение.
Брюнетка выглядела крайне озадаченной. Этот парень явно не производил впечатление тупицы, но отчего-то не реагировал на все ее самые откровенные намеки. А ведь всего-то лишь надо было, чтобы он сказал что-то вроде: «Детка, а пойдем, я покажу тебе коллекцию своих открыток». И она бы тут же ответила: «О, я с детства люблю разглядывать открытки!». А уж потом бы продемонстрировала ему весь свой темперамент. Он бы совершенно точно не разочаровался… И кому бы от этого было плохо? Ирайру? Ну… может быть. Но недолго.
Молодой энсин из очень хорошей семьи. Да и вообще душка. И она не собиралась упускать лакомый кусочек. И обязательно честно компенсировала бы ему невинную свою шалость.
Но любого из мужчин следует время от времени слегка напрягать. Иначе они слишком серьезно относятся к невинным женским шалостям и гнусно прижимисты, когда дело доходит до удовлетворения столь же невинных женских прихотей…
Да, между ними непременно состоялся бы немного нервный разговор. Но брюнетка прекрасно представляла, как бы он проходил. Она бы клятвенно божилась этому глупышке Ирайру, что действительно всего лишь разглядывала открытки, подпустила слезу, возможно, разыграла бы небольшую истерику… А он бы ей не верил… какое-то время. Но затем обязательно бы сделал вид, что поверил. Ведь на что только ни толкает мужчину уязвленное самолюбие. А уж заставить себя поверить в «не может же она так упорно врать мне в глаза» гораздо легче, чем в то, что она предпочла мне, такому сильному, умному и успешному — другого.
Хотя, конечно, зря она тогда ляпнула при нем о своем желании переспать с кем-то из НИХ. Это могло создать дополнительные трудности, впрочем небольшие… А она бы не только пополнила свою коллекцию (существование которой тщательно скрывала от Ирайра), но и добавила бы в свою копилку еще один инструмент, позволяющий время от времени напрягать своего мужчину…
И вот этот странный Воин все никак не отзывался на ситуацию правильно. Брюнетка попробовала сделать еще один заход. Она вновь взмахнула ресницами, задействовала язычок и слегка выпятила грудь.
— Значит, вы тоже любите заниматься сексом?
На этот раз Воин откровенно усмехнулся.
— Любим… — Он немного помолчал. — Знаете, Лисия, я постараюсь вам объяснить. Отсутствие запрета не означает непременного желания этим заниматься. Вот, скажите, вы любите… усиленный корабельный сухой паек, форма № 4?
Кукольное личико Лисии непроизвольно сложилось в брезгливую гримаску. И Воин справедливо расценил это как ответ.
— Вот видите… Но иногда приходится питаться и чем-то подобным. Так же для нас и секс, — Воин вновь сделал паузу, на этот раз отчего-то бросив взгляд на энсина. — Если это необходимо сделать по медицинским или психологическим показателям, тогда да. А просто, так сказать, из любви к искусству… Понимаете, мы слишком хорошо знаем, что такое настоящая любовь, чтобы испытывать удовольствие от консервов. Для меня вряд ли возможно… разделить постель с женщиной, которую я, пусть даже потенциально, не рассматриваю как мать моих будущих детей. Это, конечно, не означает, что она непременно ею станет. В конце концов, у нас может что-то не сложиться. Но сейчас, в этот миг, она — она.
На брюнетку жалко было смотреть. Сейчас ее лицо пылало похлеще, чем недавно у десантника, который, кстати, куда-то тихо испарился вместе с дружками.
— Но дети… это же такая ответственность… — пробормотала девица, мучительно пытаясь понять, что делать.
— Дети. Это. Радость, — тихо, но твердо произнес Воин. — Всегда и везде.
На несколько мгновений в баре повисла абсолютная тишина. Даже постоянный низкочастотный гул главного генератора, проникающий во все корабельные помещения, казалось, затих.
— Э-э… Ирайр, — прервала затянувшееся молчание брюнетка, — я вспомнила… ну, то есть мне надо… короче, я тебе позвоню.
Красотка пулей вылетела из бара.
5
— Юрий? — Голос Витязя был, как обычно, спокоен и доброжелателен.
