Ближе к заливу и гавани становилось многолюдней. Укрытые в тени деревьев виллы и посольские особняки уступали место неказистым постройкам. Нельзя было сказать, что они выглядели как традиционные жилища ниппонцев — видимо, здесь строили кто во что горазд. Туристы забредали сюда редко, и столица империи повернулась к Сандерсу своей изнанкой: забегаловки, в которых на открытом огне жарили морепродукты, лавки сувениров — в основном раковины, порченый жемчуг и снадобья, тут же проститутки с угодливыми улыбками норовили ухватить прохожего за рукав, попрошайки, чумазые дети. Браун шествовал впереди уверенно, и было видно, что он здесь не в первый раз. Потерять его Сандерс не боялся — фигура офицера по безопасности возвышалась над тщедушными местными жителями почти на голову, однако ему самому приходилось горбиться и идти, держась поближе к стенам домов, в то же время стараясь, чтобы местные не заподозрили, что он делает это нарочито.
Через пятнадцать минут путешествия по кривым улицам Браун неожиданно оглянулся, но Сандерс даже не стал прятаться — он был достаточно далеко, чтобы обычный человек мог заметить его в наступивших сумерках. Внимательно осмотрев улицу, Браун вошел в одноэтажное здание с вывеской над узкой дверью. Сандерс напряг зрение: под иероглифами была надпись на стар-инглише: ресторан «Царственный лотос», хотя по внешнему виду заведению больше подошло бы что-то вроде «Сгнивший на корню баклажан».
Он прошел мимо заведения, невзначай заглянув в низкие мутноватые окна, выждал еще минут пять и зашел внутрь.
Ресторан, как он и предполагал, был обычной забегаловкой, разделенной на кабинеты без дверей, напоминавшие пеналы. В каждом стояли столик и низкие скамьи. Сквозь дым и чад, причем дым был явно не табачный, Сандерс разглядел в четвертом от двери пенале белесую макушку Брауна. Усевшись в кабинете наискосок от него, Сандерс отодвинулся в самый угол — хозяин заведения явно экономил на освещении, и там была глубокая тень.
Трудно было предположить, что Браун засечет его, хотя Сандерс уже приготовил объяснение — мол, в надежде познакомиться с обещанной дамой уже сегодня он и последовал за другом Роджером. Однако для хозяина ресторанчика его появление не осталось незамеченным — он возник возле входа в пенал с широкой улыбкой на круглом лице и, щуря масляные глазки, заговорил, часто кланяясь:
— Чего изволит господин? Прекрасная пища, любые напитки, если господину скучно — можно пригласить очаровательную девушку. Дешево, очень дешево. — Хозяин оглянулся и понизил голос, будто для того, чтобы другие посетители его не услышали. — Не желает ли господин трубку? Дорожку? Сигареты? Есть пропитанные конопляным маслом, есть с хорошей травкой.
Было бы интересно проверить, оказывают ли на него прежнее действие наркотики — алкоголь почти не влиял, но Сандерс отложил эксперимент до более подходящего случая.
— Для начала — саке, — негромко, но внушительно сказал он, — я слышал, у вас оно самое лучшее.
— У нас все — самое лучшее, — подтвердил хозяин и с поклоном удалился.
Браун сидел не один — напротив него примостился ниппонец в контурной куртке и с небрежно повязанным шелковым платком на шее. Что-то неестественное было в его поведении — то, как он преувеличенно небрежным жестом подзывал официанта, или слишком аккуратная прическа показывали, что в подобных заведениях он не завсегдатай. Он лишь играл роль завсегдатая, не более.
После приключений на Хлайбе с русским мичманом слух Сандерса также претерпел изменения — он работал, как направленный микрофон, отсеивая лишние шумы, причем Сандерс не прилагал к этому никаких усилий — он просто выбирал объект и слушал разговор, будто находился совсем рядом. Поначалу его это забавляло, потом несколько тяготило — приходилось скрывать от медиков управления и эту особенность, но постепенно он стал воспринимать свое преимущество как само собой разумеющееся. Вот и сейчас, не слишком напрягаясь, он без труда разобрал, о чем идет речь. А речь шла о нем и его напарнице. К сожалению, разговор был уже в разгаре — начало Сандерс пропустил, но и то, что он услышал, заставило его почувствовать себя неуютно.
— … агент Клейн. Весьма беспокойная особа, — Браун говорил тихо и быстро, но внятно, видимо его собеседник хорошо знал стар-инглиш, — господин Аридзаши сделал большую ошибку, что пригласил их в свой дом. Что касается второго, Ричарда Сандерса, то он не опасен. Пьет, как слон, труслив и, по-моему, только и мечтает, чтобы зафрахтованный корабль не прибыл вовремя и можно было бы отложить перелет — Киото не главная их цель. Они направлены в Лоно.
— Об этом надо было говорить в первую очередь, — перебил его собеседник. Он говорил также быстро и правильно, но с небольшим пришепетыванием, — добраться до Лона они не должны. Если они исчезнут здесь, конечно, будет скандал, но тогда внимание следствия сосредоточится на Киото. Важно выиграть время, господин Браун. Позаботьтесь о Сандерсе…
— А мисс Клейн?
— О ней не беспокойтесь. И вы напрасно считаете, что господин Аридзаши подпустил врага слишком близко, — ниппонец усмехнулся, — милую девушку ожидает большой сюрприз.
— Саке, господин, — официант в несвежем переднике поставил перед Сандерсом поднос с керамической бутылкой и чашкой.
— Благодарю, — Сандерс достал деньги, — я себя неважно чувствую, так что прошу простить, вынужден оставить ваше заведение. Вы принимаете доллары Содружества?
— Конечно, господин.
Сандерс рассчитался за невыпитое саке и выскользнул на улицу. Отойдя от ресторанчика, он остановился в тени каштана, соображая, как можно добраться до замка Аридзаши. В этом районе он не видел ни одного глидера. Не велорикшу же, в самом деле, нанимать! Пожалуй, ближе, чем возле посольства, такси не найти. Даже если такси не будет, можно просто угнать глидер — за полчаса, что ехать до замка, поймать не успеют. Здесь же угнать можно только велосипед с коляской. Сандерс представил себя в седле велорикши, отчаянно крутящим педали, усмехнулся и быстро пошел в сторону посольства.
Мало того, что задание становилось все более опасным, теперь еще предстояло выручать эту девчонку.
Глава 6
Ночная жизнь кипела: возле массажных салонов фланировали девицы; продавцы сувениров и разных притираний, «невероятно» усиливающих потенцию, хватали за рукава, норовя всучить свой товар. Тату-салоны предлагали любые виды рисунков, как традиционных — все-таки искусство татуировки родилось в Китае и развилось в Японии, — так и современных голографических, макияжных, скрытых, термических и бог знает каких еще.
Сандерс лавировал среди пестрого люда, кормящегося с моряков и забредших туристов, когда почувствовал чей-то взгляд. С его опытом он и раньше ощущал слежку — странное чувство, знакомое каждому профессионалу, подготовленному в Дабл-Пойнте, возникало немедленно, предупреждая о соглядатае. Теперь же он знал все наверняка, как если бы сам следил за кем-то. Он словно видел себя со стороны чужими, чересчур любопытными глазами: вот он посторонился, пропуская торговца с тележкой жареных креветок и печеных мидий, вот вырвал рукав, в который вцепилась разбитная девица, размалеванная так, что лицо казалось фарфоровой маской.
