– Твоя фамилия Расулов?
– Расулов.
Декан достал из кармана блокнот, заглянул в него, спросил:
– Мурат?
– Мурат.
– Все правильно. Напугал ты меня, слушай. Я думал, перепутал. У тебя в Рашкесане есть дядя Иман?
– Есть, – подтвердил Мурат в недоумении.
– У него двоюродный брат начальник треста есть?
– Есть…
– И как его фамилия?
– Не знаю, – сказал Мурат.
– Нехорошо, – сокрушался декан. – Таких родственников не знать фамилию – очень нехорошо, дорогой. Его фамилия Гаджили, понимаешь?
– Понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Ну, что его фамилия Гаджили… – сказал Мурат.
– Слушай, у тебя совсем нет логического мышления, дорогой. Я это еще на экзаменах заметил. Моя фамилия тоже Гаджили, теперь понимаешь?
– Нет.
– Ой как нехорошо! Двоюродный брат отца твоей невесты – мой двоюродный брат, понимаешь! Значит, вручая тебе студенческий билет, я тебе, как своему будущему племяннику, делаю скромный свадебный подарок. Когда свадьбу играешь?
Мурат помолчал, потом вскинул глаза, спросил в упор:
– Значит, меня приняли в институт по блату? Только потому, что я женюсь на дочке дяди Имана?
Декан откинулся в кресле, сказал укоризненно:
– Слушай, зачем такие слова говоришь? Мы в институт по блату никого, между прочим, не принимаем. Это я тебе честное слово даю. А что касается помощи – так я тебе на математике задал один наводящий вопрос.
– Два, – сказал Мурат.
– Ну, два наводящих вопроса, – согласился декан. – Я же за тебя не сдавал экзамен. Ты сам за себя сдавал экзамен. Я только на английском экзамене ужасно переживал – там я тебе ничем не мог помочь. Я русский язык знаю, фарси знаю, немножко французский знаю, а английский совсем не знаю. Но, слава Аллаху, ты же не двойку получил. И вообще, слушай, о чем мы говорим? Ты уже студент, через пять лет дядя твоей жены, может быть, совсем большой пост будет занимать, а ты уже будешь инженер, тебе руководящую должность можно будет доверить, логично я рассуждаю?
– Логично, – сумрачно согласился Мурат. – Я могу идти?
– Конечно, можешь, дорогой. Иди готовься к приезду невесты. Хорошо встретить невесту – это, мой дорогой, тоже для мужчины большой экзамен. Там наводящий вопрос никто не задаст…
Мурат хмуро шел по коридору университета. Возле двери с вывеской «Приемная комиссия» стояла очередь ребят и девушек. Среди них был и Гога Махарадзе. Из приемной комиссии бывшие абитуриенты выходили с папками в руках – со своими документами. Мурат подошел к Гоге.
– А где Серый? – спросил Мурат у Гоги.
– Домой пошел, там же волнуются, – хмуро сообщил тот.
– А-а, – протянул Мурат.
Очередь быстро продвигалась – ребята называли свои фамилии, и девушка-секретарша легко находила на полке папки с их документами.
– Карасева, – назвалась стоявшая впереди Гоги девушка.
– Карасева… Карасева… – повторила секретарша, нашла на полке папку с надписью «Карасева» и подала ее девушке. – Аттестат, две справки, три фотокарточки. Распишитесь. Следующий…
Девушка расписалась, а Гога сказал:
– Махарадзе.
– Махарадзе… Махарадзе… – повторила секретарша и нашла папку с его документами. – Аттестат, две справки, три фотокарточки. Распишитесь. Следующий.
– Расулов, – сказал ей Мурат.
– Ты что? – изумился Гога.
– Расулов… Расулов… – автоматически повторила секретарша. – А ваших нет документов. Расулов? Разве вас не приняли?
– Да приняли его, он вас разыгрывает, – сказал Гога.
– Слушай, ты чего – издеваться сюда над нами пришел? – спросил парень, стоявший за Муратом.
Но Мурат не ответил ему, спросил у секретарши:
– А если меня приняли, где сейчас мои документы?
– В отделе кадров, – ответила она.
– Ты ишак, ты идиот, сумасшедший! – говорил Гога, торопясь за широко идущим по улице Муратом.
Под мышкой у Мурата была папка с его документами, шел он молча и целеустремленно.
– Клянусь отцом, клянусь матерью, ты – самый большой ишак в моей жизни! – не отставал Гога. – Ты что думаешь – тебе за это памятник поставят? Куда ты?
Мурат резко свернул с тротуара в открытые двери парикмахерской. Клиентов в парикмахерской не было, тут было прохладно и тихо, и три парикмахера в глубине салона неторопливо пили чай из тонких гнутых стаканчиков «армуды». На появление Мурата и Гоги они никак не отреагировали.
Мурат сел в свободное кресло, спросил у вошедшего следом за ним Гоги:
– Мы к экзаменам вместе готовились?
– Ну, вместе, – сказал Гога. – Ну и что?
– Он тебе на математике какие вопросы задавал?
– Ну, какие вопросы? Обыкновенные вопросы.
– Врешь! Он тебе трудные вопросы задавал. Он тебя срезал. А меня вытащил. Из-за кого? Из-за моей невесты. Это честно?
– Слушай, ты дурак, честное слово, – сказал Гога. – Математику мы оба плохо знаем. Так хоть бы ты учился, а так – ни ты, ни я. К тебе невеста приезжает – ты об этом думаешь?
– Думаю. Не нужна мне невеста. Не буду я жениться.
– Как это? – удивился Гога.
– Так. Не буду, и все. Я в армию уйду! Мастер! – позвал он парикмахера.
Но парикмахеры продолжали пить чай, и оторвать их от этого серьезного занятия могло лишь землетрясение или футбольный матч «Нефтяника» с ереванской сборной.
– В какую армию? – сказал Гога. – Нам еще восемнадцати нет!
– Мастер! – снова нервно позвал Мурат.
– Зачем тебе стричься? – сказал Гога. – Мы только стриглись, перед экзаменами.
– Ара! Есть тут мастер или нет? – взорвался Мурат.
Один из парикмахеров допил чай, встал, подошел к креслу с Муратом.
– А, что кричишь? – сказал он. – Пожар?
– Пожар. Полчаса уже ждем.
– Пах-пах-пах! Полчаса! Как стричь будем?
– Наголо!
– Как наголо? – изумился Гога.
– Совсем наголо? – спросил парикмахер.
– Нет, пополам! – сказал Мурат.
– Зачем, Мурат? – сказал Гога.
– Ты хорошо подумал? – спросил парикмахер.
– Да! Подумал! – закричал Мурат в бешенстве. – Стриги, ара! Стриги!
Парикмахер, пожав плечами, включил машинку для стрижки и пропахал ею первую широкую борозду в пышной шевелюре Мурата.
