«Кризис искусства» означает: где идеал? к чему стремиться? старое надо рушить, но где новые вершины? Все тот же развал устоев. Упрощение. Деморализация. Путь в хаос.
Элитное искусство сегодня в основном деструктивно — являя по форме упрощение и распад формы, а по содержанию — распад морали и ценностной системы базовой, предшествующей культуры, без выдвижения иных и новых созидательных, позитивных ценностей.
Массовое искусство, где лидером и образцом остается голливудское кино — агрессивно стандартизирует общественный вкус, вытесняя прочие образцы и средствами шоу-бизнеса позиционируя себя как единственное и настоящее искусство: грандиозный лубок опускает и присваивает себе черты и функции «высокого искусства» в сознании все большей части «элиты», формирующей эстетику общества. (Вот вам «Оскар».)
Старение наций
35. Не десять внуков хоронят бабушку, а один печально суетится — хороня всех бабушек и дедушек. И следствия этого не только экономические и социальные.
Старые нации коснеют, костенеют. Повышение среднего возраста — это уменьшение энергии народа, не тот напор и задор, не та отвага и величие целей.
Повышение возраста — это меньшая восприимчивость к новым идеям. Идейная инертность и инерционность, пассивность.
Возрастной консерватизм предпочел бы сохранить все так, как есть. Склонность к охранительной, оборонительной политике. Инициатива в противостоянии цивилизаций отдается другому: кто моложе, энергичнее и жаднее. Речь уже не о том, чтобы захватить новое и изменить мир — а сохранить старое и законсервировать мир.
Карьеры в устоявшемся обществе затруднены — все держатся на достигнутых ступенях до пенсии, и напор энергичного молодого возраста расходуется больше на то, чтобы занять высокую должность, и меньше на то, чтобы делать дело на этой должности, по сравнению с нациями молодыми.
Старший возраст чаще задается вопросом: «А на фига вообще это делать?» Сильнее хочет покоя. Сил меньше имеет. В результате все общество делает суммарно меньше, чем при прочих равных — молодое.
И повышается средний возраст родителей, и они рожают менее здоровых детей.
И всё большую часть энергии общества берет забота о больных и старых.
Постиндустриализация как угасание
36. Сегодня в США 80 % экономики работает на производство услуг населению, и лишь 20 % — на производство продукта. И все говорят, что это очень хорошо и к этому и надо стремиться всем. Чтоб люди хорошо жили. И это — признак мошной и здоровой экономики. Гуманизм и забота о людях.
Сейчас.
Эта смешная и наивная ошибка, ставшая сегодня господствующим мнением, проистекает из непонимания сущности государства. Из вульгарного антропоцентризма. И не менее вульгарного рационализма.
Восходит она к «теории общественного договора» Руссо. Собрались люди вместе и решили: давайте договоримся, как нам жить вместе, чтобы всем было получше. Мы ведь умные! Все понимаем. И как решим — так и будем действовать в собственных же интересах. (Ученики и последователи Руссо устроили Великую Французскую Революцию — и неожиданно стали стричь друг другу головы с таким рвением, что до сих пор оторопь берет.)
Для человека естественно и комфортно думать, что это он создает государство для себя, и оно служит его интересам. А как же?! Солнце вращается вокруг Земли, это всем ясно.
Но. Но. История Вселенной и Земли это эволюция систем от простых к сложным, и в усложнении поступенчатых структур — что происходит? Повышение энергии, энергетичности, энергосодержания все более сложных систем. Системы самообразуются таким образом, чтобы содержать в себе как можно больше энергии — или, что то же самое, способности к максимальным действиям.
Государство как совокупность людей способно сделать больше, чем все те же люди по отдельности, неорганизованно. А каждый отдельный человек, таким образом, в составе государства может сделать больше, чем в одиночку. (См. «Государство как структура».)
А система живет по своим законам и имеет свои задачи. Задача человека — не быть счастливым, как он обычно полагает, а как можно больше перечувствовать и сделать. Государство удовлетворяет целям этой задачи — вот он чувствует и делает. Человек как система полнее реализует себя в составе структуры государства как системы. А государство как система имеет задачей на своем уровне, в своем масштабе, также сделать максимум, на что оно способно.
Древний египтянин мог полагать сколько влезет, что царство существует для его безопасности, удобств и сытости. А государство «полагало» целью своего существования ставить гигантские пирамиды и храмы, окружающую действительность максимально перелопачивать. И заставляло человека пуп рвать сверх необходимого для спокойной сытой жизни. Что осталось бы от Египта без пирамид и храмов? А пшик. Ничего.
В государстве человек получает кнут и пряник: лезет вверх по социальной лестнице за благами, стремясь жить не хуже, а лучше других — и боится свалиться вниз, боится нарушить закон. И идет на войну — чтоб быть героем и не быть расстрелянным за дезертирство, хотя лично ему эта война на хрен не нужна, но государственная пропаганда мозги ему прокомпостирует.
Не понимая энергетической сущности мировой эволюции и системной сущности государства — невозможно понять суть человеческой истории и суть конкретной цивилизации со всеми ее закидонами и издержками.
Совсем просто: государство — система более высокого, следующего уровня относительно человека. И отношения человека с государством — это отношения подсистемы с системой. А иначе их и понять невозможно, иначе надо спускать на сцену бога в машине и придумывать ему в противовес дьявола.
Интересы человека и государства совпадают в том, что делая в государстве больше — человек живет лучше, богаче, интереснее, многостороннее, полнее реализуя все свои возможности. А не совпадают в том, что для решения собственных грандиозных задач система сплошь и рядом человека давит, гоняет, жертвует конкретными индивидами.
Но провозглашать права подсистемы выше прав системы — это благоглупость. Это попытка пчел приватизировать каждая свою долю улья. Право заклепки не быть битой кувалдой по голове, а иначе хрен с ним с кораблем. А зачем ты, заклепка, без корабля нужна? Тогда расклепывайте меня нежно и под наркозом, чем мне лучше — тем корабль совершеннее.
В истории каждого государства и цивилизации был пик максимальных свершений — будь то военная мощь империи или грандиозное градостроительство. Характерно, что людям в этот период жилось не слаще всего. Перевалив пик — мягчели, больше заботились о людях, меньше хотели совершать черт-те что неизвестно ради чего — и понемногу цивилизация как-то слабела и рассасывалась. После пика дел люди еще долго радовались, как они хорошо живут, а потом великие дела сияли из прошлого золотой легендой, и нарастай упадок.
Как только государство минует пик великих дел — оно клонится к упадку. Оно вначале незаметно клонится, почти даже и не клонится — вершина большой полукруглой горы долго кажется ровным местом, а дальше — круче. Проход системой вершины развития.
