Ван Хельсинг передал ему на хранение свой саквояж со всевозможными «профилактическими и радикальными принадлежностями».
– Они могут вам пригодиться, – просто сказал он. – Да хранит вас Бог.
Через некоторое время появилась миссис Хадсон с горячим чаем и булочками с маслом.
– Я подумала, что вам захочется подкрепиться, – с улыбкой произнесла она, ставя поднос на стол.
– Миссис Хадсон, дорогая моя, это восхитительно, – выходя из задумчивости, воскликнул я.
– Перестаньте, доктор. В чае и булочках нет ничего восхитительного. Самая обычная еда.
– Именно потому, что чай и булочки – вполне обыкновенны, они для нас столь желанны, миссис Хадсон, – объяснил Холмс. – В данный момент мы с Уотсоном несколько оторваны от обычных вещей.
В недоумении пожав плечами, хозяйка удалилась, а мы приступили к скромной трапезе.
Холмс быстро выпил чай, не притронувшись к булочкам. Затем набил старую вишневую трубку самой грубой махоркой из лавки Брэдли и принялся за изучение записной книжки Ван Хельсинга. Я понял, что в тот вечер с ним едва ли удастся поговорить, поэтому тоже зажег трубку и постарался расслабиться.
Надеясь, что полная пригоршня душистой аркадской смеси успокоит мои натянутые нервы, я глубоко заблуждался. Положив трубку, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, но во тьме передо мной замелькали ужасные эпизоды, свидетелем которых я стал в склепе Маркэмов. С моим опытом медика мне было не привыкать к виду крови, однако при воспоминании о жутком багровом пятне, расплывавшемся по савану того существа, у меня мороз шел по коже.
Но постепенно усталость взяла верх над кошмарами. Через пару часов тепло камина убаюкало меня, я погрузился в сон – «бальзам для страждущей души».
Время от времени сквозь сон я различал звучавший в отдалении бой часов. Вдруг громкое восклицание моего друга вернуло меня к реальности.
– Каким же я был болваном! Слепым, как крот! – вскричал он, вскакивая на ноги и швыряя трубку на каминную полку.
– Что, черт возьми, случилось? – спросил я, бросив взгляд на часы и заметив, что было начало двенадцатого.
– Некогда объяснять, Уотсон. Хватайте пальто. Наша ночная работа еще не завершена.
Минуту спустя мы торопливо шли по Бейкер-стрит в поисках кэба. Холмс, никак не прокомментировав цель нашей вылазки, взял с собой большой медицинский саквояж Ван Хельсинга.
Когда в отдалении показался двухколесный экипаж, Холмс выскочил на дорогу, едва не угодив под копыта лошадей.
– В Скотленд-Ярд, как можно быстрей! Получишь лишний шиллинг.
Едва успев вскочить в экипаж, мы уже мчались по мощенным булыжником улицам.
– Что все это значит, Холмс? – отдышавшись, спросил я. – Зачем в Скотленд-Ярд?
– Думайте, Уотсон, думайте! Сегодня ночью мы воочию могли убедиться в том, что у вампира есть цикл восстановления, однако не сумели воспользоваться этим знанием.
Я покачал головой.
– Боюсь, я не понимаю, что именно вы имеете в виду.
– Девушка, Селия Лидгейт, была убита тем существом, которое мы уничтожили сегодня вечером, так что адский процесс продолжается. Она теперь тоже инфицирована, превратилась в зомби и, если мы ее не остановим, встанет из могилы с жаждой крови.
– Боже правый! – воскликнул я, когда до меня дошел смысл слов Холмса.
– Будем надеяться, что мы не опоздаем и что она по-прежнему мертва.
Кэб въехал во двор Большого Скотленд-Ярда и резко остановился. Холмс заплатил извозчику, и мы поспешили в покойницкую. Своим неожиданным появлением мы потревожили пожилого дежурного сержанта, который сидел у очага и металлической кочергой вяло помешивал угли. Вздохнув, он оставил кочергу в пылающем камине и шаркающей походкой подошел к стойке.
– В чем дело, джентльмены? – сонно пробурчал он, застегивая униформу.
– Тело девушки, убитой вчера ночью на Хэмпстедской пустоши, все еще там? – с большим нетерпением спросил Холмс.
– Минуточку, сэр. Надо проверить по журналу.
– Поторопитесь, приятель, – отрывисто произнес Холмс, барабаня пальцами по стойке.
Видя нетерпение моего друга, полицейский нахмурился и, похоже, собрался сделать какое-то критическое замечание, но потом передумал.
– На пустоши прошлой ночью, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к нам, и с ужасающей медлительностью стал водить пальцем сверху вниз по столбцам записей. Наконец он остановился. – Да, сэр. Труп еще здесь. Утром его увезут для захоронения.
– Нам надо немедленно видеть тело.
– Увидеть? О, боюсь, это невозможно, нужно письменное разрешение. Вам придется получить ордер…
– На это нет времени, – прервал его Холмс. – Меня зовут Шерлок Холмс, и я содействую инспектору Лестрейду в очень важном деле. Мне крайне необходимо сейчас же увидеть тело.
При упоминании имени знаменитого сыщика старый сержант изменился на глазах.
– О, я и не знал, что это вы, мистер Холмс. Не имел понятия. Конечно, я наслышан о вашей работе, как и все мы в Скотленд-Ярде. Сделаю все что могу, чтобы помочь вашему расследованию, – с энтузиазмом произнес он, снимая со стены большую связку ключей.
Он без промедления повел нас в помещение, где мы уже побывали накануне.
– Ну, который из них? – бормотал старый сержант, вертя в руках связку ключей. – То ли этот большой, то ли вот этот ржавый.
Холмс глубоко вздохнул с досады, весь его вид говорил о сильном нетерпении.
– А, вот он, – прохрипел наконец полицейский, вставляя ключ в замочную скважину.
Ни один из нас не был готов к тому, что случилось вслед за этим. Все произошло так стремительно, что сейчас, когда я вспоминаю эти события, они кажутся мне размытыми и какими-то разобщенными. Едва ключ повернулся в замке, как дверь распахнули изнутри, и она с оглушительным треском ударилась о стену. Даже в самых безумных фантазиях расстроенного рассудка не могло возникнуть нечто более страшное, ужасающее и отталкивающее, чем искаженное гримасой лицо, появившееся в дверном проеме. Меловая кожа, обтягивающая худое, как у скелета, лицо, глаза, горящие безумным огнем, и разверстый в зверином оскале красный рот с двумя острыми белыми клыками. Тело было прикрыто той самой вылинявшей зеленой простыней, в которую оно было завернуто, когда мы видели его в последний раз.
Это была Селия Лидгейт, восставшая из мертвых.
На один краткий миг она остановилась перед нами, покачиваясь, как усталая марионетка, потом дико вскинула руки, вцепившись пальцами-когтями в лицо сержанта. С приглушенным криком он без чувств упал на пол. Из глубокой раны на его лице полилась кровь.
Не успели мы с Холмсом прийти в себя, как Селия проскользнула мимо нас и побежала по коридору к выходу. Холмс очнулся первым и бросился вдогонку, я – за ним. Девушка-вампир, освобожденная из заключения, устремилась вперед, но Холмсу удалось перехватить ее около кабинета сержанта. Он бросился на нее, и оба они рухнули на пол, однако сила этой несчастной была так велика, что ей удалось оттолкнуть Холмса и вскочить на ноги.
