Он дошел до перекрестка, спустился в подземный переход и оказался на другой стороне улицы. Кирилл оглянулся и увидел патрульный автомобиль ДПС, стоявший рядом с «Ниссаном».
Вернувшись домой, Булат бросил пакет в кресло, направился в ванную комнату и взглянул в зеркало. Левый глаз практически заплыл и покраснел. В уголке нижнего века уже скопилась синева.
– То ли еще будет к утру! – Он с горечью вздохнул.
Кирилл знал, что прошло слишком много времени, чтобы пытаться льдом или холодным компрессом как-то сгладить последствия. Но сидеть сложа руки и ждать, когда глаз совсем почернеет, тоже нельзя. Как и любой офицер спецназа, Булат немного разбирался в медицине, поэтому для него не составило труда удалить кровь из века. Нашлась в доме и гепариновая мазь.
К закрытию магазина он уже стоял напротив выхода. Катя не заставила себя ждать.
– Что я натворила! – ужаснулась она, разглядев синеву под его глазом. – Хотя уже лучше, чем днем.
– Ты лучше скажи, полиция что здесь делала? – Он осторожно взял ее за локоть и повел по тротуару.
– Эти два отморозка сказали, будто я назначила им встречу, а когда они приехали, то мой дядя стал их избивать.
– Что дальше?
– Дальше все просто. Сотрудники полиции отправили парней на медицинское освидетельствование и пошли искать меня. Я, естественно, рассказала им, как все было на самом деле. Тут появился наш начальник службы безопасности. Узнав, в чем дело, он заявил, что участок улицы, где все произошло, попадает в зону видеонаблюдения. Полицейские посмотрели запись и сняли копию. На ней отчетливо видно, как парни нападают на меня. Потом подходишь ты, получаешь в глаз и падаешь…
– Понятно. – Кирилл поморщился. – Чем все закончилось?
– Полицейские сказали, что передадут материалы следователю, который ведет мое дело. По всей видимости, это станет основанием для их изоляции.
– Правильно, давление на потерпевшую. Ты вот что, дай мне свой телефон. Я должен быть уверен в том, что все будет нормально.
Глава 10
Расправа
Тарас стянул маску с прорезями для глаз и рта и с удовольствием утер потное лицо.
Профессор лежал на полу между сиденьями. Черный пакет, надетый на его голову, надувался и опадал в такт дыханию.
– Что с ним теперь делать? – спросил Лелик.
– Сначала подпишет кое-что, а потом в расход, – спокойно ответил Гончарук.
Несмотря на шум, Арон Александрович услышал это, стал мычать и ерзать.
– Усмирите его! – приказал Гончарук.
Лелик с силой двинул пленнику ногой в голову. Рахильский затих.
Тарас ничего толком не понимал.
На сиденье рядом с водителем забрался Ливчук, а в салон протиснулся Тит.
Депутат сдвинул маску на лоб, повернул голову и спросил:
– Все на месте?
– Все, – хором ответили бойцы, и микроавтобус тронулся.
За городом водитель прибавил газу, однако тут же стал притормаживать.
– Что там еще? – недовольно проворчал Гончарук, пытаясь выглянуть вперед.
– Милиция, – лаконично ответил водитель.
– Чтоб им пусто было! Езжай! – приказал Гончарук.
– Надо тормознуть, могут стрелять начать, – возразил водитель.
Едва микроавтобус встал, Ливчук высунулся в окно.
– Чего надо?
С улицы донесся чей-то голос.
– Кто твой командир? – громко спросил Ливчук.
Тарас был наслышан о подвигах этого человека, но до сих пор не сталкивался с ним вот так близко. В народе депутата давно считали психопатом и тихо ненавидели за нетрадиционную ориентацию.
Милиционер что-то ответил.
– Ты что, не узнаешь меня? – сорвался на фальцет Ливчук. – Я же сейчас тебя здесь похороню!
Милиционер догадался, кто перед ним, и отшатнулся от микроавтобуса.
– Вперед! – скомандовал Ливчук водителю.
Вскоре они съехали с шоссе, оказались на узкой лесной дороге, проехали с километр и свернули с проселка. По корпусу микроавтобуса зловеще заскребли ветки деревьев, но вскоре он остановился.
– Выходим! – скомандовал Гончарук.
Сидорук, сидевший в конце салона, с шумом поднялся и бесцеремонно наступил на Рахильского. Раздался стон.
– Терпи, казак, атаманом будешь! – язвительно гаркнул Шуфрич.
– Живее! – приказал Гончарук.
Рахильского усадили на сиденье, сняли пакет и расстегнули наручники.
Гончарук пошлепал его по щекам.
– Ты меня видишь?!
Некоторое время Рахильский смотрел Гончаруку в лицо. К нему возвращалась способность думать. Он начал ритмично вздрагивать, словно пытаясь попасть в такт музыке, слышной лишь ему одному.
– Пошли! – Гончарук выбрался из микроавтобуса, Тарас проследовал за ним.
Едва пассажирский салон покинул Лелик, как туда забрался Ливчук. В руках он держал какую-то папку. Дверца плавно закрылась.
– Он что, допрашивать его будет? – спросил Гончарука Тарас.
– А что этот умник может рассказать? – Гончарук осветил лицо зажигалкой, раскуривая сигарету. – Сейчас оформит безвозмездную передачу нам в собственность своего имущества, да и все…
Спустя полчаса Рахильского выволокли из микроавтобуса. Следом выбрался Ливчук.
На ходу укладывая в папку какие-то документы, депутат подошел к Гончаруку и сказал:
– Дальше без меня.
– Все сделаем, как сказали, – заверил его Гончарук.
Лес заслонял свет луны, и поэтому сразу несколько человек зажгли фонарики.
Рахильского потащили вглубь леса.
– Ногами двигай! – прикрикнул Шуфрич.
Тот замычал, уронил голову на грудь, но все же попытался сделать несколько маленьких шажков. Однако боевики волокли его так быстро, что этим он лишь затормозил их движение.
– Хватит, пришли, – вскоре заявил Гончарук.
Рахильского прислонили спиной к дереву и осветили лицо.
Он зажмурил заплывшие глаза и простонал:
– Что все это значит? Мне обещали, что как только я подпишу все бумаги, меня отпустят.
– Кто обещал? – удивился Гончарук и посмотрел по сторонам.
– Ливчук, – прошептал Рахильский.
– Так он тебя и отпустил, – сказал Гончарук. – К нам.
– За что? – ужаснулся Рахильский.
– Не за что, а почему. – Гончарук придавил комара, севшего ему на шею.
– Почему? – проблеял Рахильский.
