Все остальные виды любви Таракан считал ненужными и даже вредными для полноценного общества.
От тыкв же с горящими свечами бывают пожары. Так же с точки зрения пожароопасности не подлежат никакой критике и наряды, сшитые из бумаги или легко воспламеняющихся тканей.
– До беды пять минут. Либо сшейте нормальные костюмы, либо никаких Хеллоуинов, – говорил он.
Но ни один из предложенных вариантов костюма строгий контроль Таракана не прошел. Так что тридцать первого октября их поселок был избавлен от горящих тыкв и блуждающих по улицам деток в непонятных одеждах.
– Рядиться в чертей и прочую нечисть – дело весьма предосудительное, – заявил Таракан детишкам, явившимся к его дому и крайне возмущенным подобным запретом главы поселка. – И настоящим строителям будущего ненужное. Если хотите переодеваться, то могу предложить на выбор костюмы воинов и защитников отечества – от Рюрика и до Василия Теркина.
– А Василий Теркин – это кто такой? – пискнул какой-то семилетний шкет.
Вопрос Таракана возмутил до такой степени, что он не успокоился, пока не организовал в поселке воспитательно-патриотический кружок, в котором специально приглашенные педагоги знакомили поселковских детей с историей родной страны. Так что вместо подготовки к Хеллоуину дети получили куда более полезное занятие. И по крайней мере, теперь они знали, кто такой Василий Теркин и чем он прославился.
Собравшись внизу в холле, друзья с интересом оглядели друг друга. На Лесе было надето длинное черное платье, вообще-то оно больше подходило для похода в театр, чем для ночной вылазки на кладбище.
– Если придется удирать, как ты в нем побежишь?
– Не волнуйся. Тут подколю, тут подвяжу.
И Леся в считаные минуты превратила вечернее платье в тинейджерский прикид. Сверху она накинула черную кожаную курточку, на ноги нацепила высокие ботфорты и чулки в сеточку. Ну а черная бархатная шляпка с вуалью совершенно закрыла ее лицо.
– Ты похожа на городскую сумасшедшую, – заметил ей Лисица. – Боюсь, сатанисты не примут тебя за свою.
– Кто бы говорил! Сам-то как выглядишь!
Лисица нацепил черные кожаные штаны и куртку, в которых обычно гонял на своем байке. На грудь он повесил медальон со Звездой Давида, который соорудил из цепочки и магнитика, который ему привез друг, побывавший в Израиле. Голову он повязал банданой с козлиными мордами. Вообще-то это были изображения знака зодиака – Козерога, но Лисица закрасил черной тушью туловища Козерогов, оставив лишь рогатые головы с бородой.
Кира была в черном комбинезоне, который плотно прилегал к ее тощему телу. За время беременности Кира совсем не поправилась. Да еще эластичная ткань комбинезона ловко скрадывала намечающуюся округлость животика. Глаза Кира прикрыла огромными черными очками, на тот случай, если Леша все же случайно заметил ее, когда болтался возле дома Лены. И с накинутой на плечи широкой черной пелеринкой Кира напоминала летучую мышь, страдающую острой формой дистрофии.
Но бесспорно, звездой сегодняшнего маскарада был Эдик, который переоделся в костюм Дракулы. Из черного пододеяльника – подарок кого-то из родственников на их с Лесей свадьбу – он соорудил себе плащ, а из наволочки сделал воротник. Он намазал на лицо очень светлый тональный крем, помадой нарисовал алый рот, приделал искусственные клыки. Одним словом, выглядел бы великолепно, не будь он толстеньким коротышкой. А так длинный плащ путался у него под ногами, мешая ходить и придавая ему вид не устрашающий, а скорее комический.
– Почему вы не надели те вещи, что мы вам дали? – простонала Кира, силясь не рассмеяться.
– Они показались нам слишком простыми.
– Так мы и не должны привлекать к себе лишнее внимание. Наша задача попасть на сходку сатанистов, как можно меньше обращая на себя их взгляды.
– А сами-то как вырядились! Спорю, что мало найдется девушек в вечерних платьях и в шляпках.
– Переоденемся?
– Нет времени.
Друзьям пора было уже выходить. И только тут они вспомнили о строгом запрете на проведение Хеллоуина у них в поселке.
– Если нас кто-нибудь увидит в таком виде, неизбежно доложит Таракану.
Впрочем, загрузившись в джип Лисицы, все приободрились. У джипа была густая тонировка, а саму машину хорошо знала вся охрана поселка, так что проблем при выезде не возникло. К ним даже не вышел никто из охраны, лишь ворота открылись перед ними сами, словно по волшебству.
* * *
Скелет, увидев друзей, долго приходил в себя. А затем спросил:
– Вы чего так вырядились?
– Но ты же сам велел замаскироваться для праздника.
– Когда я говорил о маскировке, то имел в виду, что вы нацепите на себя пару каких-нибудь брелков, которые можно купить в ларьке. Только фрики нацепляют в Хеллоуин всю эту мишуру. Настоящим «Детям Вельзевула» достаточно какого-нибудь одного опознавательного знака.
– И что нам теперь делать?
– Пойдем так, как есть. Только ты…
И он посмотрел на Эдика.
– Будь так добр, сними с себя это постельное белье. Глупо в нем выглядишь.
Смущенный Эдик покраснел так, что даже белила у него на лице порозовели. Но пододеяльник послушно снял. Сам Скелет был одет в элегантную рубашку, темный жилет и брюки. И выглядел совсем иначе, чем сегодня утром. Свои длинные волосы он спрятал под маленький черный котелок и напоминал английского джентльмена начала двадцатого века. Только булавка в его галстуке была в форме козлиного копыта. Видимо, это и был тот опознавательный знак, о котором он говорил.
– Ладно, будем надеяться, что там сегодня окажется много народа, и нашу компанию никто не станет особенно разглядывать.
– Где это «там»?
– Приедете – увидите.
«Там» оказалось старым лютеранским кладбищем почти в самом центре города. Напротив него была одна из новых станций метрополитена. И огни большого города просвечивали через листву деревьев. Проникнуть на кладбище оказалось возможным лишь через дыру в заборе.
– А сторожа нас не прогонят?
– Сторожа тут прикормлены. У них одно условие – не портить памятники и не мусорить между могил. А так им все равно, чем мы тут занимаемся.
С каждым шагом по кладбищенской земле подругам становилось все более и более не по себе. Кира жалась поближе к Лисице, а Леся почти прилипла к Эдику. Страшно даже себе представить, как бы они все это выдержали, отправься в путь лишь в обществе Скелета. Последний почти совсем не обращал на них внимания. Он уверенно шагал по дорожке вдоль надгробных плит и крестов. Скелет явно хорошо знал, куда направляется. А вот друзья терялись в догадках.
По словам Скелета, на праздничную черную мессу должно было собраться не меньше трех десятков человек, и друзья искренне недоумевали, где же прячутся все эти люди. На кладбище было совершенно тихо и ничто не указывало на многолюдное сборище.
