Что ж, может, оно и к лучшему. По крайней мере, у местных эсбэшников сейчас появилось много хлопот, которые отвлекут их от наших поисков. Если таковые вообще ведутся.
Мне катастрофически не хватало информации, поэтому я продолжал сидеть ровно и ждать дальнейшего развития событий. Если начал метаться по незнакомой, плохо освещенной местности, шансы сломать себе шею повышаются в несколько раз.
Капитан Штирнер сидела в автоматизированном кресле-каталке на аллее больничного парка и ждала меня, а я стоял за деревьями, смотрел на нее издалека и не решался подойти. Помнит ли она меня, узнает ли она меня, какие вопросы она может мне задать и что мне ей ответить? Доктор Уоллес просил, чтобы я не волновал его пациентку, но как, черт побери, я могу выполнить это условие?
Да, мы спасли ее, вытащили из лап Корбена, но что дальше? Будущее все еще туманно, я не представляю, что делать дальше, и Холден до сих пор не дал о себе знать.
В конце концов я решил, что дольше томить девушку ожиданием уже неприлично, и направился к ней. Кира повернула голову на звук, увидела меня и развернула коляску.
— Привет, — сказал я, почему-то чувствуя себя полным идиотом.
Наверное, так шестое чувство предупреждало меня, что я вот-вот ляпну какую-нибудь глупость.
— Привет, — сказала она.
— Как себя чувствуешь?
— Вполне прилично, учитывая обстоятельства, — сказала она. — Только хотелось бы получить кое-какие объяснения.
— Э… например?
— Ты вообще кто?
Ну да, этого следовало ожидать. Не у всех же такая хорошая память на лица, как у меня.
Кира видела меня несколько минут, и было это несколько лет назад, при этом основное свое внимание она уделяла скоростному пилотированию. Несмотря на то что погоня, как это выяснилось гораздо позже, была инсценирована Визерсом, опасность нам грозила вполне реальная. Двукратное превышение скоростного режима в городской черте опасно и на наземном транспорте, на воздушном же это и вовсе граничит с самоубийством.
Не просто же так Визерс поручил это задание лучшему пилоту из всех, кого он смог найти.
— Я Алекс, — сказал я. — Мы встречались на Земле.
— Не припоминаю, — сказала она извиняющимся тоном и наморщила лоб. — Док сказал мне, что пострадала моя память о последних событиях, но не исключал, что могут быть и более ранние провалы…
— Побег из штаб-квартиры СБА, — подсказал я.
— Ах, тот Алекс. Извини, у меня не было времени запомнить твое лицо.
— Понимаю.
— Откуда ты тут взялся?
— Э… собственно, это я тебя сюда и привез.
— Зачем?
— А что ты вообще помнишь?
— Я же говорю, о последних месяцах я не помню вообще ничего. Меня срочно отозвали с крейсера, к которому я приписана, я должна была явиться в Солнечную…
— На Землю?
— Нет, — неуверенно сказала она. — По-моему, речь шла о Марсе. Что-то о испытаниях прототипа нового истребителя… Не могу тебе сказать, чем там кончилось. Я даже не помню, добралась я до Марса или нет. Может, ты мне расскажешь?
— Вряд ли. Мы нашли тебе на Тайгере-5.
— «Мы»?
— Я и мой друг. А отправил нас туда генерал Визерс.
— Приятно, черт побери, что Сол не забыл о моем существовании, — улыбнулась она. — Впрочем, было бы еще приятнее, если бы он вообще не появлялся в моей жизни.
— Как я тебя понимаю, — сказал я.
— Но что же, черт побери, я делала на Тайгере-5 и за каким чертом вы запихнули меня в морозильник?
— Это не мы. Мы тебя в таком состоянии уже нашли.
— О как, — сказала она.
— Да.
Положение становилось все более неловким. Два абсолютно незнакомых человека, которые, вне зависимости от их воли и желания, оказались втянуты в какие-то сложные и непонятные им самим отношения. Я вроде как спас ей жизнь, что делает ее обязанной мне, а меня — ответственным за нее. И что со всем этим делать, я категорически не понимаю.
— Видимо, я должна тебя поблагодарить.
— Не стоит.
— Ладно, поблагодарю позже, — легко согласилась она. — А где твой друг?
— Стережет корабль на орбите.
— Кстати, об этом, — сказала она. — А почему мы, собственно говоря, здесь и почему мной занимаются недокленнонцы, а не штатные криореаниматоры СБА?
— Потому что СБА временно нельзя доверять.
— Насколько временно?
— Пока Сол не уладит проблемы.
— Сол умеет улаживать проблемы, — согласилась Кира. — А еще лучше он умеет их создавать. В СБА раскол, и левая рука не ведает, что творит правая?
— Что-то типа того.
— И как мы узнаем, что Сол все уладил?
— С нами его человек.
— Который?
Я сообразил, что она наверняка знает Холдена не под тем именем, под которым знаю его я, и постарался нарисовать как можно более узнаваемый словесный портрет.
— Впервые слышу, — сказала Кира. — Впрочем, я нечасто контактировала с СБА, меня привлекали всего несколько раз. В качестве специалиста со стороны.
— Я тоже не штатный сотрудник, — сказал я.
— Странно. Я думала, ты полевой агент под прикрытием.
— Ага, у меня такое шикарное прикрытие, что никто, кроме Визерса, обо мне и не знает.
— Так оно и бывает обычно.
— Тебе-то откуда знать, приглашенный специалист?
— Шпионские сериалы люблю смотреть. Чем еще заняться во время долгого скучного рейда?
— Ты хоть в курсе, что война началась?
— Меня все равно не пустят за джойстики еще полгода, и это в лучшем случае, — сказала она. — Придется снова сдавать зачеты, подтверждать квалификацию, налетать положенные часы…
— Тебя что, война вообще не волнует?
— Во-первых, местные спецы запретили мне волноваться. А во-вторых, это когда-нибудь все равно должно было случиться. Что толку переживать по поводу того, с чем ничего не можешь сделать? Я не политик, я пилот. Мое дело — не предотвращать войны, а сбивать корабли.
— Ты не помнишь, что Визерс приготовил для тебя особую миссию, никак не связанную со сбитыми кораблями?
— Нет. — Она выглядела озадаченной. — Черт побери, я чувствую себя полной дурой. Что за миссия?
— Экспедиция далеко за пределы Сектора Исследованного Космоса.
— Впервые слышу. То есть, может быть, и не впервые, но складывается такое ощущение. Черт побери, никогда не думала, что умудрюсь загреметь на лед. Док сказал, что у меня не было никаких физических повреждений, когда меня упаковали. Это так?
