И дом какой-то неприбранный, неухоженный. Крутая лестница на второй этаж, маленькие комнатушки, окна, как бойницы. Оля любила простор, огромные окна, чтобы много света, воздуха! Правда, место дивное. Вторая линия, море не то чтобы плещется у ног, но есть запах, и ветерок морской доносится. Миша все понял по поджатым Олиным губам. Не обиделся, только приобнял мать.
– Что? Думала о чем-то другом? Вот и давай, обустраивай. Ты же любишь у нас стройкой руководить. Вон какой домино в Переделкино отгрохала! Я в этом ни черта не понимаю, сама знаешь. Это все не мое. С рабочими ругаться так и не научился. Я в отца пошел. Бригада сербов приедет в понедельник. А сейчас нарисуем план, что будем делать. Ну что-то же тебе здесь нравится? Смотри, какой вид открывается с балкона.
За окнами раскинулась морская гладь с белеющими яхтами, вдалеке виднелась гора. Можно часами сидеть на балконе и любоваться горизонтом.
– Я куплю тебе кресло-качалку. Гнутое такое, ты же всегда мечтала. И будешь здесь сидеть, дымить своими ужасными сигаретами и кофеек попивать. Такая перспектива устраивает?
– Хитрец!
Ольга потрепала сына по голове. Но как-то увидела она себя в этом кресле. А почему, собственно, не попробовать? Опыт строительства дома в подмосковном Переделкино действительно у нее был. И прав был сын – ни он, ни его отец в этом ничего не понимали и понимать не хотели. За стройку отвечала Ольга. И с блеском довела ее до конца. При этом никого из рабочих не убила, в сроки уложилась, в бюджет, который сама для себя определила, тоже. Нет, Гриша и Михаил были не по этому делу. Как только сейчас сын фирмой руководит? Для Оли это было загадкой. Для нее он так и остался на всю жизнь неповоротливым добродушным тюфяком. Попробуем здесь, в Ровене. Наверное, и с материалами легче. И все-таки климат другой, стройка быстрее пойдет. Нет ни перепадов температур, ни мороза. И потом, этот дивный фикус у входа в дом! Просто прелесть. Ольга закрыла глаза и представила, что может из всего этого получиться.
– А что, Миш, может, и впрямь? Какая тут стена несущая?
Михаил улыбнулся про себя. Если мать спрашивает про несущие стены, значит, в ее голове стройка уже началась.
И вот прошло уже пять лет. Этот дом стал для Оли определенным лекарством, выходом из депрессии после потери Григория.
Она с головой окунулась в обустройство дома.
В первый год было, понятное дело, не до моря. Начало нового столетия, новый век, новая жизнь. Ольга решила все в доме изменить. Разрушила стены и начала капитальный ремонт. При этом сразу купила разговорник. Хоть языки и похожи, но связь получалась односторонней. То есть она местное население понимала, а вот они ее – никак.
Видимо, просто не хотели понимать. Поэтому к концу первого длинного лета она уже вполне сносно объяснялась и с рабочими, и в магазинах при покупках.
Миша летал туда-сюда, но больше времени проводил все-таки с матерью, в новом доме. Дела в Москве у него шли неплохо. Несмотря на удивление матери, кое-что Миша организовывал хорошо. Например то, что ему нравилось. Миша был издателем. Понятное дело, помогли в свое время папины связи. Но дело-то пошло, поэтому что теперь вспоминать, кто и кому дал толчок. Могло и при таких связях все заглохнуть. Ан нет, издательство со временем превратилось в достаточно крупное, с Михаилом как с издателем считались, его мнение ценилось. И вот он уже мог не работать от зари и до зари и проводить больше времени с матерью. Или все-таки на море? И сын, и мать знали ответ на этот вопрос. Только у каждого он был свой. И не обязательно, чтобы он был одинаковым.
Их день в Ровене обычно строился так. Рано утром Ольга и Михаил шли к морю, пока не так жарко и народ еще отдыхал после ночных гулянок. Пляжа в привычном понимании этого слова здесь не было. И сначала это обстоятельство Ольгу разочаровало. Ну что это за бетонные подмостки? В море по лесенке спускаться. Но зато в какое море! Свежее, прохладное. Ни с чем не сравнимая Адриатика! Плавать любили оба, и Ольга, и Михаил, заплывали далеко; туда, где море было особенно чистым и прозрачным. Да и хорошо, что нет этих нудных пляжей. Выскочил из воды, промокнул влажное тело большим махровым полотенцем и пошел гулять дальше, вдоль моря, периодически заходя в сосновый лес, который здесь же. Полметра – и ты уже идешь по лесной тропинке. Ну где еще можно встретить такую красоту?! На улице тридцатиградусная жара, а ты ее наблюдаешь с лесной опушки. С одной стороны – море, с другой – сосны. Хорваты – затейники. Между соснами можно наткнуться не только на уютные кафе, но и на площадку с гамаками. Около каждого гамака пенек, на пеньке – пепельница.
Сомнения Ольги по поводу того, зачем ей это надо, улетучились очень быстро. Особенно поразили ее вот эти самые пепельницы. Она не любила свою привычку курить, стеснялась этого, как слабости, но и бросить не могла. Особенно много стала курить после смерти мужа. Да и нужно ли что-то резко менять, в ее-то возрасте? Смешно! Уж сколько отпущено, столько отпущено. А тут никто не обращает никакого внимания, еще и пепельницы поставили. А вокруг вместо голубей бакланы ходят. Где мы, в сказке? Иногда у Ольги было именно такое чувство.
Но больше всего оба любили вечера. Когда можно было сидеть рядом, даже ничего друг другу не говоря, просто наслаждаясь тишиной, далеким шумом прибоя, ни с чем не сравнимым запахом моря и стрекотом цикад.
За пять лет строительство, благодаря Ольгиному напору, практически подошло к концу. Можно было уже просто жить и радоваться морю, необыкновенно мягкому климату и дивным соснам. А климат в Хорватии, действительно, оказался волшебный. И главное, он избавлял от всякой депрессии.
Иногда мать с сыном вечером, как спадала жара, шли в город. До Ровеня рукой подать. Каких-то двадцать минут по живописной дорожке вдоль моря, и оказываешься в сказочном месте. Мощеные узкие улочки, черепичные крыши, маленькие сувенирные лавочки. И Ольга, и Михаил были барахольщиками. Заходили в каждую лавочку, долго выбирали очередную тарелку или медную лампу. Не думая о том, куда все это приспособить. Главным был сам процесс покупки, выбора новой диковинной вещи. Бывало, приобретенная с таким азартом вещица впоследствии долго пылилась в углу, но это было не страшно. Зато какое удовольствие получали оба, торгуясь с продавцами!
И как заключение прогулки – обязательный ужин в рыбном ресторане «У Марко». Они нашли его случайно. Одним из вечеров вышли через арку в стене и оказались на небольшом плато. С одной стороны обрыв, далеко внизу плещется море, с силой разбиваясь о стену, с другой – маленький рыбацкий домик. Пара столиков внутри, пара – на этом самом плато. Вот и весь ресторан. Ольга с Михаилом любили сидеть на улице. Солнце уже садилось, становилось прохладнее. Ресторан не самый дорогой и известный. Но какая там была кефаль, а какие креветки! Пальчики оближешь! Хозяин ресторанчика, тот самый Марко, уже знал эту парочку, всегда радовался их приходу. И не надо было ничего заказывать. Стол накрывался сам собой, а к нему – обязательное хорватское белое вино, бутылка воды и, конечно, оливки и свежий белый хлеб.
– Марко, с тобой не похудеешь! – возмущалась Ольга.
