– Так, значит, вы уже в курсе, что нас закрыли?
– Матвей, присядь, – сказал Егор Андреевич.
Ермилов сел напротив учителя за первую парту. А Егор Андреевич ответил:
– Да, я все знаю. Тереза Дмитриевна считает, что газета отвлекает ребят от учебы.
По крайней мере, мне она так объяснила свое решение. К сожалению, переубедить ее я не смог. Пока – не смог, – поправился учитель.
– А что говорит Терминатор… то есть Павел Александрович?
– Директор сейчас в больнице! – объяснил Егор Андреевич. – Обострение язвы желудка. Появится только после зимних каникул, не раньше. Так что Тереза Дмитриевна теперь вместо него.
«Этого еще не хватало!» – подумал Матвей. Он решил, что должен теперь рассказать Малышеву всю правду. Матвей вздохнул поглубже и произнес:
– Я знаю, почему завуч закрыла газету. Это все из-за статьи.
– Какой еще статьи? – насторожился Егор Андреевич. – А ну-ка, давай рассказывай!
Слушая Матвея, Егор Андреевич становился все серьезнее и серьезнее. Матвей закончил словами:
– И теперь она, сами видите, газету закрыла. Видно, узнала откуда-то, что мы готовим эту статью.
Учитель, помолчав, сказал:
– Так, Матвей, ты обязательно должен привести ко мне Авилкину. И пусть Саша принесет эту запись. Непременно, слышишь?
– Я постараюсь, Егор Андреевич! – пообещал Матвей.
– Так ты Егору все рассказал?! – Авилкина возмущенно буравила Матвея своими блестящими, словно пуговички, глазками.
– А что мне оставалось делать? – ответил Ермилов. – Терминатор в больнице. Если кто нам теперь и поможет, так только он, Малышев.
– Нет, он, конечно, дядька ничего… – признала Авилкина. – По крайней мере, получше остальных преподов…
– Да можно ему доверять! – убежденно произнес Матвей. – И потом, у тебя есть какие-нибудь другие предложения?
– Можно, например, сделать газету у кого-нибудь дома… Нужны-то всего – компьютер, принтер да бумага… – задумчиво произнесла Саня. – Во, точно! – вдруг загорелась она. – Давай, Матвей, а? Всем врагам назло? Такой сделаем спецвыпуск – «Большая перемена» из подполья! Ох, шуму будет!
– Брось ты, Вилка, глупости эти! – заявил Матвей. Он уже все для себя решил. – На следующей перемене вместе идем к Малышеву. И смотри, Саня, чтоб без фокусов! А то решишь еще пленку эту сожрать, назло врагам…
Прежде чем прослушать запись, Егор Андреевич запер дверь на ключ. А послушав, сказал Матвею и Сане:
– Ну вот что. Это, – он показал на диктофон, – я оставлю у себя. Убедительно прошу вас ничего больше пока не предпринимать.
– Но, Егор Андреевич! – взвилась Авилкина. – А моя статья? А наша газета? А…
– Я же сказал: пока! – перебил ее учитель. – Дайте мне время.
– Вы, наверное, хотите дождаться, пока директор выздоровеет? – высказал догадку Матвей.
– Возможно… – пожал плечами Егор Андреевич. – А пока идите. И не забудьте – завтра у нас сочинение!
– Интересно все-таки, кто нас Терезе заложил? – сказала Авилкина, когда они с Матвеем покинули кабинет литературы. – Наверняка это Мишка Фрид! Видно, за аттестат свой драгоценный испугался! И сразу побежал к завучу. «Вот, Тереза Дмитриевна, эти негодяи такую вам подляну готовят…» – прогнусавила она противным голосом, совсем не похожим на бархатный баритон Мишки.
– Да вряд ли… – рассудил Матвей. – Зачем это ему? Да и не такой он вовсе подлец…
– Ну, пусть не такой… – охотно согласилась Авилкина. – Значит, остается Ленка Стасова. Потому что, смотри, Безухыч был за статью. Ты и я – само собой не в счет. Потом Маша Копейко – так ей вообще, мне показалось, вся эта история со статьей до балды. Значит, получается, Леночка стуканула! Во, корова! Сама про несчастную любовь пишет и сама же – товарищей сдает!
– Да погоди ты, Санька, – сказал Матвей. – Какая вообще разница, кто донес? Ну, узнаешь ты, тебе легче от этого будет?
– Да гораздо! – Авилкина всплеснула тонкими ручками. – Я просто гадине этой в глаза посмотрю, вот так… – И Саня уставилась на Матвея в упор. При этом она прищурила свои и без того крошечные глазки и смешно сморщила нос, изображая таким способом свое глубочайшее презрение к доносчику.
– Короче, так, Саня! – подытожил Матвей. – Ленка стуканула или нет, мы все равно не знаем. И поэтому давай-ка замнем эту тему. Ну, чтобы не обвинить кого-нибудь зря.
– Замнем так замнем, – уступила Санька. – А газету все-таки жалко…
На уроке истории, когда добрейшая Элеонора Николаевна рассказывала про реформаторскую роль Петра Великого, Матвей вдруг поймал на себе быстрый взгляд Маши Копейко. Ему показалось даже, что выражение ее серых глаз, когда она на него смотрела, было каким-то виноватым. И после этого половину урока Матвей размышлял: что же этот взгляд мог означать? Может, Маша хочет с ним помириться, но не решается подойти первой? Может, она даже скучает по нему? Сам же Матвей скучал по Маше ужасно. Он даже успел немного привыкнуть к этому чувству. Словно у него отрезали, скажем, ногу, и он теперь привыкает так вот жить – без ноги. Жить, конечно, можно. Но очень уж тоскливо!
Матвей даже подумал, что неплохо бы на Новый год ввалиться под видом этакого Деда Мороза к Маше в гости, подарки принести. И остаться за праздничным столом. Кто же Деда Мороза прогоняет? И тогда можно будет встретить Новый Год с Машей и ее отцом. Ведь говорят же: как Новый год встретишь, так его и проведешь!
«Что за бред в голову лезет?» – подумал Матвей.
А голос Элеоноры Николаевны все журчал, словно ручеек. И под это монотонное журчание Матвей припомнил отчего-то, как Маша, когда он был у нее в гостях, дурачась, показывала ему свой паспорт: «Ермилик, хочешь посмотреть, какой смешной я была в четырнадцать лет?» Еще Матвей вспомнил, как, листая Машин паспорт, прочитал вслух: «Копейко Мария Дмитриевна».
«Мария Дмитриевна… Дмитриевна… – повторял зачем-то в уме Матвей. – А того мужика, который деньги завучу давал, как звали? Дмитрий Петрович?»
– Черт! – сказал Матвей чуть ли не во весь голос.
Сидящий рядом с ним Лешка Савенков спросил шепотом:
– Ермилыч, ты чего? Приснилось что-нибудь?
– Да так, мысль одна в голову пришла. Не обращай внимания, – так же шепотом ответил Матвей.
Тут Маша Копейко снова обернулась и снова бросила на Матвея все тот же извиняющийся взгляд. А Матвей уже почти знал, отчего Маша сегодня так на него смотрит. И почти наверняка знал, кто рассказал завучу про готовящуюся статью. Но чтобы никаких сомнений больше не оставалось, Матвей, дождавшись перемены, снова отправился разыскивать Авилкину.
Сашу он нашел в столовой. Сидя в одиночестве за столиком, она вдумчиво пережевывала котлету, запивая ее время от времени мандариновым компотом. Матвей подсел к ней:
