Матвей, конечно, не возражал.
– Привет, Маша! – Матвей поцеловал девушку в губы. – Ну, куда мы пойдем сегодня?
– Не знаю… – Маша пожала плечами. – Только я бы хотела вернуться домой не очень поздно. На завтра уроков много задали, боюсь, не успею все сделать.
– Ну, хочешь, вообще завалимся ко мне? – предложил Матвей. – Уроки сделаем вместе, а потом просто посидим, поболтаем…
Маша засмеялась:
– А зачем тогда вообще куда-то идти? Уроки можно и у меня сделать! Отец сегодня, как обычно, работает допоздна… Так что мешать нам никто не будет!
Матвей знал уже, что Маша, после того как родители развелись, некоторое время жила с мамой. А в начале этого года переехала к отцу, который возглавлял какую-то строительную фирму.
Они поднялись к Маше. Матвей тут же взялся за алгебру, а Маша исчезла на кухне. Когда примеры были решены, Матвей решил посмотреть, чем там занимается девушка. Он вошел в кухню со словами:
– Маш, ну куда ты запропала-то? – и не смог сдержать смеха.
Маша, повязав на себя какой-то старушечий фартучек, старательно замешивала тесто. Ее руки и даже лицо были припорошены мукой. Она обернулась к Матвею:
– Ну, Ермилик! Обязательно мне мешать? Потерпи, скоро все будет готово!
– Ты чего это затеяла, а? – все еще улыбаясь, спросил Матвей. – Ты себя в зеркале вообще видела?
– В зеркале? – растерянно переспросила Маша. – Погоди, я сейчас.
И она, ловко проскользнув мимо Матвея, который попытался чмокнуть ее на ходу в припудренную мукой щеку, скрылась в ванной.
– У нас будет шарлотка! – объявила Маша, появляясь на кухне уже без всяких следов муки на лице. – Ермилик, ты как? Любишь шарлотку?
– Не знаю… – ответил Матвей. – Вообще-то я тебя люблю. А Шарлотка эта хоть симпатичная?
– Дурачок, шарлотка – это такой пирог, с яблоками! – засмеялась Маша. – Не волнуйся, он быстро печется…
– А я, между прочим, алгебру победил! – объявил Матвей.
– Здорово! – обрадовалась Маша.
Она уже начала раскатывать тесто валиком.
– Мне поможешь примеры решить, если что?
– Так ты спиши у меня, и все проблемы! – предложил Матвей.
– Я, Ермилик, ты не поверишь, в жизни ни разу не списывала! – с гордостью объявила Маша. – Потому что, когда списываешь, ничего не понимаешь. А мне нравится как раз все понимать.
Испеченная Машей шарлотка оказалась очень вкусной.
– Где это ты готовить так научилась? – полюбопытствовал Матвей, протягивая руку за очередным куском пирога.
Маша тоненько, по-детски, вздохнула:
– Ох, жизнь заставила… Папа мой – он ведь работает целыми днями. И даже в выходные иногда. И весь дом на мне держится!
– Нелегко тебе, – с сочувствием в голосе произнес Матвей.
– Да уж… – не стала спорить Маша. – А что делать? Отец-то – он ведь как ребенок! Такой беспомощный! Если за ним не следить, он так и будет на бутербродах одних сидеть. А это, между прочим, в его возрасте знаешь как вредно.
– Ты его, наверное, очень любишь, отца-то? – спросил Матвей.
– Конечно! А как же иначе? И знаешь что? – Маша вдруг понизила голос до шепота. – Я тебе скажу одну вещь… Я еще никому такого не говорила!
Маша произнесла эти слова так многозначительно, что Матвей, поневоле почувствовав волнение, перестал жевать:
– Какую вещь?
– Ты иногда бываешь чем-то на него похож. Ну, на папу моего.
– Чем же? – удивился Матвей.
– Ну, когда смотришь вот так… – Маша смешно нахмурила брови и попыталась придать своему лицу серьезное и сосредоточенное выражение. – Ну, словно вспоминаешь что-то очень важное и никак не можешь вспомнить. Папа тоже так смотрит иногда.
Матвей, которому сравнение с Машиным папой показалось необыкновенно приятным, произнес:
– А знаешь, я читал где-то, что девочки, которые любили в детстве своих отцов, вырастая, стараются найти себе мужа, похожего на папу. Конечно, они это делают так… неосознанно, что ли. Просто им нравится такой тип мужчин.
– А я похожа на твою маму? – спросила вдруг Маша.
Матвей, растерявшийся поначалу от этого вопроса, быстро нашелся:
– Конечно, когда пирогами кормишь!
Даже, скорее, не на маму, а на бабушку – та тоже пироги печет обалденные!
– Значит, я так старо выгляжу, что даже похожа на твою бабушку? – В голосе Маши вдруг зазвучала веселая угроза.
– Ну… – замялся Матвей.
– На бабушку, говоришь, да? – переспросила Маша, вставая с кресла.
Матвей заметил, что она вооружилась мягким диванным валиком, но предпринять ничего не успел: на его голову обрушился удар, потом еще, еще… Маша лупила его валиком, приговаривая:
– Значит, на бабушку я похожа? На старую такую старушку?
Закрывая голову руками и хохоча, Матвей свалился с кресла на ковер. Вид у его рассвирепевшей подруги был такой забавный, что Матвей от смеха даже не мог сопротивляться. Изловчившись, он все-таки поймал Машину ногу в мягком тапочке, сильно дернул… И девушка с визгом рухнула на него сверху. Некоторое время они, смеясь и пыхтя, боролись на ковре. Наконец Матвей сумел прижать Машу к полу. Та вдруг перестала сопротивляться. В комнате стало тихо. И в этой тишине Матвей вдруг услышал (или почувствовал?), как бьется сердце девушки. Маша лежала, зажмурив глаза. И Матвей поцеловал ее.
Поцелуй получился долгим – возможно, потому, что у Ермилова то ли от смеха, то ли еще по какой причине вдруг нормально задышал нос. И теперь Матвею не надо было прерываться, чтобы глотнуть воздуха. А когда этот бесконечный, как показалось Матвею, поцелуй закончился, Маша открыла глаза и произнесла:
– Я тебе скажу одну вещь, Ермилик. А ты молчи и слушай. Сегодня я видела тебя в школе с какой-то взрослой девчонкой. Вы так шли с ней по-деловому, рядышком…
Матвей хотел объяснить, что это была, наверное, Марина Княжич, что приезжала она в школу по делу, и так далее. Но Маша зажала ему рот ладонью:
– Я же сказала – молчи! Так вот, если я… увижу тебя еще раз… с какой-нибудь девицей… Ну, короче, ты понял! А если не понял, объясняю: я – жутко ревнивая! И еще – я очень ранимая и обидчивая. А теперь – отпусти меня. Забыл, что у нас еще уроки до конца не сделаны?
Глава 14
Прежде чем отправиться домой, Матвей позвонил маме:
– Ма, не волнуйся, я сейчас буду.
– Матвей, ты знаешь, который час? – Мамин голос в трубке звучал приглушенно, словно мама была сейчас где-то на краю света, а не в двух кварталах от дома Маши Копейко.
