– Дубина ты, Леха! – произнес Матвей. И добавил чуть погодя: – А может, ты и прав… Гормоны там и все такое… Фиг его знает, короче!
Савенков на это лишь неопределенно пожал плечами. Потом он, несколько боязливо покосившись на Матвея, украдкой отправил в рот остатки пирожка…
Глава 7
Прошло еще насколько дней. Ермилов, отдав приятелю диск с игрой, как-то поуспокоился. Ему казалось уже, что его жизнь вот-вот войдет в прежнее русло. Тоска по чему-то яркому и необыкновенному, охватившая Матвея после многодневных бдений у экрана монитора, почти прошла. И он с головой окунулся в привычную школьную рутину.
А с Машей случилось вот что: ей неожиданно позвонил Стас. Впрочем, почему неожиданно? В глубине души девушка не сомневалась, что это произойдет. Но она точно знала, что никакого романа, даже намека на роман, у нее с этим парнем получиться не может. Причем не только из-за разницы в годах. Маша, несмотря на свой юный возраст и довольно легкомысленную внешность, в душе была довольно серьезной и ответственной девочкой – по крайней мере, там, где дело касалось любовных отношений. Она действительно верно и преданно любила Матвея, и никакого другого парня ей было не надо. Поэтому второй по счету телефонный разговор со Стасом у нее получился предельно коротким.
Стас сказал с радостным энтузиазмом в голосе:
– М-маша, з-здравствуйте! Я уже приехал!
– Ну и что? – поинтересовалась девушка, давая понять своим тоном, что никакого повода для восторгов в приезде собеседника не видит.
– По п-правде говоря, я хотел предложить вам… – начал было Стас.
– А давайте лучше я вам предложу? – перебила Маша.
– В-вы? – Голос в трубке прозвучал удивленно.
– Ага! – подтвердила Маша. – Давайте я вам предложу, чтобы вы меня оставили в покое! Хорошо?
– Ч-честно говоря, плохо! – после паузы проговорил Стас. – Но мне к-к-кажется, что вы меня неправильно поняли! Д-давайте мы просто поговорим! А?
– Что-то не хочется! – честно ответила Маша. – Пока, Стас! – И она повесила трубку.
Больше в тот день влюбленный финансист Машу не беспокоил.
А Матвею приснилось ночью, что он – Элрой. С тяжеленной базукой в руках он брел в одиночестве по берегу моря. Матвей знал во сне, что только что закончился кровавый бой, в котором он потерял всех своих людей – всех до единого. Он тяжело брел по равнодушному белому песку, лицо его заливал пот. И вдруг Матвей-Элрой увидел вдалеке, почти у горизонта, голубоватую полоску земли. Во сне Матвей ощутил вдруг абсолютную уверенность, что эта полоска и есть берег острова счастья, острова, где сбываются все мечты. Матвей запомнил то ощущение безмятежного покоя, которое охватило его в этот момент. Ему казалось, что там, на острове, он найдет нечто, от чего жизнь его наполнится особым смыслом… Он увидел лодку, стоявшую у берега. Забравшись в нее, Матвей начал грести по направлению к острову. Он знал, что дорога будет долгой. Но теперь он был готов плыть к чудесному острову хоть всю жизнь…
А на следующий день Матвей и Маша поссорились. Это произошло в школьной столовой и вроде бы из-за полной ерунды. Ермилов и Маша сидели за столом вдвоем и ели булки, запивая их сладким чаем. Маша при этом еще читала учебник. Матвей спросил вдруг:
– Маша, а ты счастлива? Ну так, вообще?
Маша посмотрела на друга с удивлением:
– Не знаю! Я как-то об этом не задумывалась!
– Нет, ну а вообще ты правильно живешь? Как тебе кажется?
– Матвей, ты чего мне голову морочишь? – Маша начала сердиться. – Тут контрольная по алгебре на носу! Да еще на английском Ревекка большой опрос обещала… А ты со своей ерундой!
Матвей угрюмо замолчал. Потом заметил как бы про себя:
– Ну да, я только ерунду и могу говорить! Все вокруг умные, а Ермилов один – идиот!
Маша на это ничего не ответила. Даже головы не подняла от учебника. Это раззадорило Матвея еще больше. Он спросил довольно злобным тоном:
– Ну и чего ты молчишь? Типа, соглашаешься, что я придурок?
Маша сказала:
– Ермилик, я вообще не понимаю, что с тобой происходит в последнее время! Ты какой-то странный стал!
Матвей вроде бы только и ждал, что Маша произнесет нечто подобное. Он запальчиво ответил:
– А если я странный – так поищи себе другого, не странного!
– Дурак… – пожала плечами Маша.
– Сама дура! – не замедлил с ответом Ермилов.
Он чувствовал, что его несет куда-то не туда, что он действительно ведет себя как полный придурок. Но ничего поделать с собой он не мог: в нем накопилась, неизвестно почему, какая-то странная злая энергия, которая требовала выхода…
Маша допила одним глотком чай, поднялась. Было видно, что она очень обижена. Стараясь быть спокойной, девушка сказала:
– Ермилик, ну, короче, так. Мне кажется, нам надо друг от друга отдохнуть немного. И еще, я надеюсь, у тебя хватит ума передо мной извиниться. Ну, когда ты в себя придешь…
Сказав так, Маша ушла с учебником под мышкой. А Матвей остался сидеть за столом. Но вот Маша вернулась – для того, чтобы бросить напоследок:
– По поводу твоего вопроса… Я, мне кажется, живу правильно. А вот ты – не знаю!..
Перед алгеброй к Матвею подсел Леша Савенков. Он бросил на парту сумку, стал доставать из нее тетради и прочее.
– Леш, ты чего? – не понял Матвей.
– Так Машка меня попросила местами с ней поменяться! – объяснил тот. – Чего-то она на тебя обиделась, что ли…
– Ясно… – вздохнул Матвей.
Обернувшись, он нашел взглядом Машу. Она сидела теперь за одной партой со Степаном Маркухиным, безобидным пареньком, носящим клички Овощ и Тормоз. На Матвея Маша не глядела, она снова читала учебник. Ермилов вспомнил почему-то, что, когда Маша Копейко появилась впервые в их классе, она тоже подсела тогда к Степану – поскольку рядом с ним нашлось единственное свободное место.
Тут прозвенел звонок на урок. В класс вошла Калерия Викторовна, преподаватель математики:
– Ребята, здравствуйте! Как вы все помните, сегодня у нас контрольная работа по новой теме!
– Во Калерия дает! – тихо пробубнил Лешка. – Еще месяца не проучились, а она уже – контрольную!
Но Матвей не слушал приятеля. Он думал, зачем ему понадобилось так грубо говорить с Машей. «Да и фиг с ней! – вдруг мелькнула у Ермилова неожиданная мысль. – А то строит из себя, понимаешь…»
Он тихо сказал Савенкову:
– Леха, после уроков к тебе зайдем, понял? Я у тебя игру заберу!
– Ты офигел? – довольно громко произнес Савенков. – Я ж только играть начал! Чего тогда вообще давал?
– Савенков! Еще одно слово, и вылетишь из класса! – среагировала Калерия Викторовна.
