– Сие зависит от принципа действия мегапушки, – сказал Бивис. – Кто знает, как именно эта пушка может бабахнуть. Остается только надеяться, что к этому моменту я буду уже далеко отсюда и пушка не будет направлена на меня.
ГЛАВА 2
Если болтун – это находка для шпиона, то Бивис Балленбахер с его словоохотливостью – это находка для выходца из прошлого, старающегося разобраться в том, что происходит в мире его потомков.
Бивису нравился звук собственного голоса, и, когда он начинал говорить, остановить его было невозможно. Болтовня занимала его целиком, и он не обращал внимания на то, что зачастую рассказывает человеку вещи, которые тот и так должен был знать. Я опасался, что в один прекрасный момент Бивис перестанет рассказывать и начнет задавать вопросы, на большую часть которых я не смогу ответить, но похоже, что эти опасения были напрасными.
Бивису нужна была аудитория, собеседник, впитывающий каждое его слово и изредка задающий вопросы, чтобы подтолкнуть беседу или повернуть ее в новое русло. Но сам он был удивительно нелюбопытен и никогда не интересовался подробностями моей прошлой жизни.
А еще Бивис являлся живой иллюстрацией для поговорки «лучше всего в футбол играет тот, кто сидит на заборе».
Будучи профессиональным безработным и прожигателем жизни, Бивис разбирался во всем, что представляло для меня хоть какой-то интерес. И обо всем у него было свое мнение, зачастую сильно отличающееся от официальной политики Демократического Альянса, которую оно декларировало в местной Сети.
Но так или иначе любая наша беседа в конце концов сводилась к одной теме – теме предстоящей войны. Впрочем, это была основная тема всех разговоров во Вселенной неудачников.
– Правительство Альянса пытается все списать на политику, – говорил Бивис. – Типа, мы никому не отдадим наши демократические ценности, и никто не сможет попрать прописанные в конституции права граждан кованым сапогом имперского солдата. Ну или кованым сапогом чужого десантника, хотя десантники скаари сапог и не носят. Думаю, что имперские СМИ вещают кленнонцам примерно то же самое. Про скаари ничего не знаю, эти ребята тупо любят подраться, и обосновывать причины войнушки им может быть и вовсе ни к чему. Но на самом деле политика тут совершенно ни при чем. Все гораздо проще.
– И ты конечно же уже во всем разобрался?
– А тут и разбираться не в чем, – сказал Бивис. – Достаточно просто включить мозги, и все становится очевидным. Но включить мозги гражданину Альянса не так-то просто, знаешь ли. СМИ и правительственная пропаганда препятствуют этому всеми силами. Когда я жил на Венере, я особо не заморачивался подобными вопросами, но здесь у меня прямо-таки открылись глаза. – Бивис довольно ухмыльнулся и почесал правое колено. – Есть ограниченное пространство, называемое Сектором Исследованного Космоса. И так уж случилось, что на этом ограниченном пространстве в один промежуток времени сошлись целых три разумные расы. Расы, не желающие иметь между собой ничего общего. Каждая из них привыкла считать себя конечной целью эволюции, и существование под боком конкурентов им как бельмо на глазу.
– Все-таки три расы? – уточнил я. – Не две?
– Оставим в покое древнюю историю и будем рассуждать по факту, – сказал Бивис. – А по факту рас три. Человечество разделилось на два вида, и нет никаких поводов думать, что когда-нибудь в будущем оно снова сольется воедино. Не столь важно, что отделение кленнонцев от людей произошло не так уж давно. Сейчас они самодостаточны и развиваются по выбранному ими пути. Который на путь Альянса совсем не похож.
– Кто знает, какой еще фортель может выкинуть история, – заметил я.
– Я знаю, – сказал Бивис. – Фортель, который история выкинет следующим, – всеобщая свалка этих трех рас. И вполне может случиться так, что после этого никаких фортелей не будет еще очень долго.
– Неужели никак нельзя договориться?
– Если бы речь шла о политике, то был бы еще какой-то смысл договариваться, – сказал Бивис. – Но штука в том, что по большому счету разговаривать-то не о чем. У трех рас все же есть кое-что общее, а именно – для жизни и дальнейшего развития им нужны планеты одного и того же типа. И вряд ли эти планеты можно поделить при помощи переговоров.
– Не понимаю, в чем проблема, – сказал я. – Вселенная бесконечна…
– Сразу видно, что ты с Земли, – сказал Бивис. – Вселенная, конечно, довольно велика, кто бы спорил. Но в Секторе Исследованного Космоса количество пригодных для жизни планет ограничено, и основная борьба развернется именно за них. Во-первых, ни одна из дальних экспедиций, отправленных на разведку за пределы Сектора, так и не вернулась. Насколько я знаю, кленнонцы тоже предпринимали некоторые шаги в этом направлении и тоже не слишком преуспели. Во-вторых, даже если бы они нашли пару-тройку подходящих систем, их освоение было бы невыгодно из-за чрезмерно больших расстояний. И главного вопроса это все равно бы не сняло.
– А скаари? – спросил я.
– А что скаари?
– Они предпринимали вылазки за пределы Сектора? Это ведь самая древняя раса, им должно быть известно куда больше, чем остальным.
– Скаари не слишком-то разговорчивы с чужаками, – сказал Бивис. – Если они и предпринимали такие попытки, то мне о них точно не известно.
– Неужели три цивилизованные, разумные расы не могут решить проблему каким-то иным способом, нежели при помощи войны?
– А нету других способов, – заявил Бивис. – Мы, можно сказать, заперты на небольшом пятачке пространства. Сферы влияния в последнее время стали пересекаться слишком уж часто, количество локальных столкновений в приграничных секторах растет с каждым годом. В то же время никто не решается начинать глобальные боевые действия, хотя все понимают их неизбежность.
– Странная ситуация.
– Дело в том, что силы всех трех рас примерно равны, – сказал Бивис. – Ну, даже если и не равны, то, по крайней мере, можно говорить о величинах одного порядка. Скаари чуть посильнее остальных, Империя чуть послабее… Но это все теоретические выкладки, и никто не знает, как оно обернется во время реальных крупномасштабных боевых действий. При таком раскладе войну выиграет тот, кто вступит в нее последним. Если сейчас Альянс по полной программе схлестнется со скаари, Империя от этого только выиграет, ибо обе стороны будут ослаблены. И эта формула работает в любом направлении, понимаешь?
– Звучит убедительно.
– Опять же не стоит сбрасывать со счетов фактор так называемого абсолютного оружия, – сказал Бивис. – Какого-нибудь изобретения, которое даст одной расе подавляющее технологическое превосходство. Устройство, которое может гасить звезды или превращать материю в черные дыры. Или что-то в таком роде. Оружие тотального уничтожения.
А Бивис далеко не дурак. Трепач, конечно, но доля истины в его словах присутствует.
Профессор Мартинес и его коллеги на научно-исследовательской станции в Тихом океане пытались создать такое оружие тотального уничтожения. Скорее всего, это не единственный вариант, над которым сейчас ломают головы лучшие ученые Демократического Альянса.
