Гибсон, Стерлинг, Симмонс и Лукьяненко, как же вы все ошибались, описывая информационные Сети будущего. В начале двадцать первого века говорили, что киберпанк умер как жанр.
Видимо, чуть позже умер и сам Интернет.
Ибо то, что я имел сейчас перед глазами, больше было похоже на труп Интернета двадцать первого века, нежели на инфосферу пятого тысячелетия. Неужели человечеству пришлось заплатить такую цену за освоение космоса и прочие достижения научно-технического прогресса? Может быть, у них тут и курсы космических кораблей на логарифмической линейке рассчитывают?
Понаблюдав за моими мучениями перед терминалом около получаса, Бивис наконец смилостивился и помог мне соорудить сидячее место из моего матраса, сложив его несколько раз и зафиксировав конструкцию при помощи нескольких предметов одежды.
Позже я убедился, что все социки, постоянно сидящие в Сети, пользуются этими импровизированными сиденьями. Такой привычные предмет мебели, как передвижной стул, не был представлен на станции даже в единственном экземпляре. В общей столовой их тоже не было, даже прибитых к полу на предмет предотвращения членовредительства во время общественных беспорядков. Длинные, жесткие и неудобные скамьи без спинок, очевидно, были предназначены для того, чтобы люди в столовой не задерживались.
– Стул – это предмет роскоши, – сообщил мне Бивис. – Социки не имеют права на роскошь. Только на самое необходимое, и то в урезанном виде, чтобы жизнь медом не казалась.
Бивис был странным типом.
Живописуя местные страсти и говоря о бесперспективности подобного существования, он не показывал и вида, что сложившееся положение вещей сильно его заботит. Словно говорил о чем-то постороннем, без сомнения ужасном, но к нему лично никакого отношения не имеющем.
– Да меня все это особенно и не качает, – сказал Бивис, когда я поинтересовался причинами его столь странного поведения. – В отличие от вас, неудачников, у меня есть все шансы свалить отсюда до того, как начнется эта заварушка.
– И каким же образом?
– Все просто, – сказал Бивис. – Для того чтобы убраться из этого милого местечка, нужно всего лишь повысить свой социальный статус, а для этого тупо нужны бабки. Пятьдесят тысяч, если быть абсолютно точным. Это минимальная сумма, необходимая для того, чтобы быть принятым для проживания на любой планете, входящей в Демократический Альянс, за исключением только Земли, на которой все гораздо дороже. Вам всем эти бабки взять неоткуда, а у меня есть дядя, промышляющий грузовыми перевозками на границе Сектора Исследованного Космоса. А попросту говоря, контрабандист, торгующий товарами Альянса с независимыми пока мирами.
– И несмотря на наличие такого приятного во всех отношениях родственника, ты сидишь здесь уже год, – заметил я. – Видимо, он не торопится переводить на твой счет требуемую сумму.
– А у него нет таких денег, – сказал Бивис.
– Ты рассчитываешь, что он разбогатеет в самое ближайшее время?
– Нет, – сказал Бивис. – Я рассчитываю, что он в самое ближайшее время умрет.
– И как это поможет тебе убраться отсюда? – поинтересовался я.
– Элементарно. У дяди нет свободных денег, но у него есть собственный корабль, который стоит всяко дороже пятидесяти тысяч. А я – его единственный родственник. Теперь смекаешь, что к чему?
– Теперь смекаю.
– Помимо корабля я унаследую и кое-какие деньги, которых хватит для того, чтобы оплатить транспортировку моего бренного тела к местам дислокации этого корабля, – сказал Бивис. – А там уж я стану вольной пташкой, и передо мной откроется несколько вариантов. Можно или продолжить семейный бизнес, неся плоды цивилизации отсталым колонистам, или разогнать команду и продать корабль к чертовой бабушке. Денег хватит, чтобы шикарно провести время, оставшееся до Армагеддона. Или купить ферму на какой-нибудь удаленной планете и жить там тихо и скромно, надеясь, что война обойдет меня стороной. По правде сказать, я еще не решил, как поступлю. Очевидно, решение надо принимать уже на месте. Но одно совершенно точно – в ближайшие полтора года я покину сие унылое пристанище социков и смогу плевать на Демократический Альянс и его долбаную конституцию с расстояния в несколько парсеков.
– Если тебе так не нравятся порядки Альянса, чего же ты не убрался отсюда раньше, еще до того, как угодил сюда, в «унылое пристанище социков»?
– Дурак потому что, – сказал Бивис. – Жизнь поблизости от метрополии имеет свои преимущества, и первое время, пока у меня еще водились деньги, мне было абсолютно наплевать на внутреннюю политику Альянса. Как правило, о несправедливости жизненного устройства начинаешь задумываться только тогда, когда вплотную с этой самой несправедливостью сталкиваешься. Если бы моя последняя ставка сыграла, у меня хватило бы денег на билет до мест обитания дяди, и все сложилось бы совсем не так. Но она не сыграла, и я загремел сюда.
– А почему ты так уверен, что твой дядя умрет в ближайшее время?
– У него лихорадка Диккенса, – сказал Бивис. – Подхватил на каком-то из независимых миров. Полтора года, о которых я говорю, это самый оптимистичный прогноз. Если верить статистике, ему осталось около семи-восьми месяцев, а у меня нет никаких оснований этой статистике не доверять.
– И тебя вовсе не тяготит мысль о том, что твоя собственная жизнь может улучшиться за счет смерти родственника? – Сей бестактный вопрос сорвался с моего языка раньше, чем я успел что-либо сообразить, но Бивис не обиделся.
– Да я видел его пару раз в детстве, когда он прилетал в гости к моим родителям, – сказал Бивис. – И хоть я его единственный родственник, мы друг друга толком и не знаем. Да и пожил старикан уже порядочно.
– И сколько ему сейчас? Шестьдесят?
– Сто двадцать семь, – сказал Бивис. – Или сто двадцать восемь. Он же не является гражданином Альянса, и продолжительность его жизни зависит не от социального положения, а от количества денег, которые он способен выложить в медицинских клиниках. А уж на свое здоровье дядя денег никогда не жалел. Только вот вся штука в том, что на данный момент лихорадка Диккенса неизлечима. Ходят слухи, что на данных, полученных в ходе ее изучения, СБА разрабатывает новый вид биологического оружия, которое можно будет применить против кленнонцев. Но пока не найден антидот, вряд ли они рискнут пустить ее в ход – Альянсу ведь нужны имперские планеты. А на скаари эта фигня вообще не действует.
– Похоже, война будет долгой и нудной, – сказал я.
– Это точно. Выбить население целой планеты, при этом сильно не навредив экосистеме, ибо она нужна тебе самому, это еще постараться надо, – сказал Бивис. – Поэтому, если с умом выбрать себе убежище, войну можно пересидеть в относительной безопасности. Скорее, есть все шансы состариться в безопасности, пока война еще будет идти. Но только при условии, что кто-нибудь не изобретет какой-нибудь мегапушки.
– А что толку в этой мегапушке, если планеты должны остаться целыми? Ведь весь сыр-бор именно из-за планет.
