– Сок и каша – пища наша, – пробормотал я, смерив взглядом накрытый стол.
– Вкусно и полезно, – улыбнулась Виола.
– Насчет «полезно» спорить не буду, – сказал я. – А вот что касается вкуса…
– У нас все равно нет варварской еды, к которой ты привык.
– Кто тут варвар, это весьма спорный вопрос, – сказал я. – За две с половиной тысячи лет я мог ожидать куда более серьезного развития бытовых технологий. В том числе и в области кулинарии.
– У нас были объективные причины для того, чтобы оставить технологии на том уровне, на котором они находятся сейчас, – снова улыбнулась Виола. – В том числе и в области кулинарии.
– Интересно было бы послушать об этих причинах.
– В свое время, – сказала она.
– В мое время вы меня уже не вернете, – сказал я.
– Прости, я не это хотела сказать…
– Ничего страшного, – сказал я. – Сия мысль уже стала для меня привычной.
– Тебе понравится наш мир, – без особой убежденности в голосе произнесла Виола.
– Ага. При том условии, что меня когда-нибудь в него выпустят.
– Как только ученые получат нужные результаты и ты пройдешь необходимый курс адаптации, – сказала она. – Впрочем, многих удивляет, как быстро ты сумел приспособиться к новым для себя жизненным условиям.
– Мы, русские, быстро ко всему привыкаем, – сказал я.
– Русские?
– Народ такой был, – в очередной раз напомнил я. Здесь, а точнее сейчас, люди очень сложно воспринимают информацию о том, что люди когда-то делились по национальному признаку. Впрочем, у них сейчас свои заморочки. – До того как вы тут все перемешались.
– Я не очень хорошо знакома с историей того периода, – призналась Виола.
– Тогда за какие заслуги тебя назначили ко мне? – спросил я. – Только за красивые глаза?
– За коммуникабельность. А ты действительно считаешь мои глаза красивыми?
– Да, – сказал я.
Глаза у Виолы были красивыми. Да и все остальное тоже на уровне. Форменная туника позволяла оценить все прелести девичьей фигуры. Ох, не за коммуникабельность ко мне эту няньку приставили…
– Ты завтракать собираешься, Алекс?
Голос Виолы оторвал меня от созерцания ее же форм, и я приступил к поглощению пищи. Увы, гурманам в этом времени пришлось бы плохо. Перенаселение Земли в первую очередь сказалось на количестве квадратных метров, отведенных каждому человеку, и качестве еды, синтезируемой непонятно из чего.
То есть это мне непонятно, из чего ее синтезируют. Потому что еще никто не взял на себя труд ответить мне на этот вопрос.
Во время завтрака я периодически бросал взгляды в окно.
Из окна на меня пялилось будущее.
И мне все время мерещился его звериный оскал.
Следующим человеком, которого я увидел после того, как майор Дэвенпорт вырубил меня в третий раз, оказался профессор Мартинес.
Профессор Мартинес был ведущим специалистом жутко засекреченного проекта по исследованию темпоральных полей и туннелей. И жил он, ни много ни мало, в четыре тысячи страшно сказать каком году нашей эры.
Или в одна тысяча пятьсот сорок шестом году по новому летоисчислению. От какой даты человечество решило повести новый отсчет времени, мне тоже не сообщили.
В отношении меня потомки по большей части старались проводить политику гриба. Да, ту самую, когда объект принято держать в темноте и кормить дерьмом. И это я сейчас не только о качестве еды говорю.
Но профессор мне хоть кое-что объяснил.
В том числе назвал и фамилию злобного майора, предпочитающего пользоваться парализатором при каждом удобном случае.
Техническая база темпорального проекта находилась на платформе посреди Тихого океана, ибо предполагалось, что исследования могут быть довольно опасными.
Правда, в худшем варианте, который описали еще современные мне писатели-фантасты, сии исследования могли оказаться довольно опасными для всего человечества, но тут уж от географического расположения темпоральной лаборатории ничего не зависело. Хоть на Луне ее располагай, хоть за пределами Солнечной системы.
Ага, профессор Мартинес поведал мне, что человечество вышло за пределы Солнечной системы и уже населяет несколько десятков планет. А вот о том, что другие несколько десятков планет населяет совсем не человечество, он мне тогда не рассказал.
– Честно говоря, я не знаю, как много я могу тебе рассказать, – признался он мне тогда. – СБА спит и видит, как бы заполучить тебя в свои руки. Но пока я их сюда не пускаю.
– Почему? – спросил я. – И что такое СБА?
– Служба Безопасности Альянса, – сказал он. – А не пускаю потому, что сначала мы должны закончить твое обследование. До сих пор у нас не было возможности узнать, как сказывается на организме перенос на две с лишним тысячи лет вперед.
– А ваши путешественники не в счет? Или персонал белизской базы из аборигенов набирали?
– Не из аборигенов, – сказал профессор. – Но одно дело, когда человек отправляется в прошлое, а потом возвращается в свое время. И совсем другое, когда человек из прошлого прибывает сюда насовсем.
– Таки насовсем? – спросил я.
– Не питай иллюзий, молодой человек, – сказал профессор Мартинес. – С тем, что ты уже сейчас знаешь, да если еще вспомнить про особенности твоей памяти, из-за которой тебя сюда вытащили, назад ты уже не вернешься.
Надо сказать, что во время этого разговора я, абсолютно голый, плавал в ванне с каким-то вязким непрозрачным составом, и на поверхности находилась только моя голова. А к телу была подключена добрая сотня датчиков, показания которых выводились на огромный настенный монитор.
Профессор разговаривал на той же дикой смеси языков, что и майор Дэвенпорт с доктором Полсоном. Как выяснилось, на этой смеси разговаривает все человечество. Очень удачно получилось, что я владел исходными языками.
– А можно узнать поподробнее про особенности моей памяти? – поинтересовался я.
– В СБА тебе все расскажут.
– А если до СБА?
– Твою память пытались стереть, – сказал профессор. – Частично, как это делали с другими людьми, которые обнаруживали нашу базу в прошлом. Стереть, заполнить фальшивыми воспоминаниями о неудачной вылазке и отправить тебя обратно. Как Холдена, например, с которым эту процедуру пришлось проделывать несколько раз. И ты – единственный человек, с которым эту процедуру провести не удалось. Вообще единственный, за все двести с лишним лет, которые мы владеем этой технологией. Понятно, что этот феномен не мог нас не заинтересовать.
– Если вы владеете такими продвинутыми технологиями, что ж вы свою базу получше не замаскировали?
