Цкуру кивнул.
– В начале каждого нового семинара для рекрутов я проделываю такой трюк. Осматриваю аудиторию, выбираю кого-то одного, прошу встать. И говорю ему: «Итак, у меня для вас две новости: хорошая и плохая. Начну с плохой. Вот этими клещами мне придется вырвать вам ногти – либо на руках, либо на ногах. Мне очень жаль, но так решено за нас с вами, и тут уже ничего не изменишь». С этими словами я достаю из портфеля и показываю огромные страшные клещи. Не торопясь показываю, чтобы все хорошо рассмотрели. А потом добавляю: «Хорошая же новость – в том, что вам предоставляется свобода выбора, где именно будут вырваны ваши ногти – на руках или на ногах. Для этого выбора у вас есть десять секунд. Не сможете выбрать – лишитесь ногтей на всех четырех конечностях». Сказав так, я поднимаю клещи и начинаю считать до десяти. «На ногах!» – кричит мой избранник примерно на счете «восемь». «Ну что ж, на ногах так на ногах, – говорю я. – Сейчас я этим займусь. Но сначала все-таки объясните. Почему вы пожертвовали ногами, а не руками?» – «Даже не знаю, – говорит он тогда. – Скорее всего, одинаково больно и то, и другое. Но надо же было выбрать что-то одно. Вот я и выбрал ноги…» И вот тогда я дружелюбно рукоплещу ему – и восклицаю на всю аудиторию: «Добро пожаловать в настоящую жизнь! Welcome to real life!»
Цкуру молча вгляделся в осунувшееся лицо бывшего друга.
– Наша свобода – всегда в наших руках, – добавил Красный и подмигнул: – Вот в чем вся соль этой истории…
Серебристая дверь лифта беззвучно отъехала в сторону, и на этом они расстались.
12
Через несколько часов после встречи с Красным Цкуру вернулся в Токио и к семи вечера был уже дома. Разобрал сумку, бросил в стирку белье, принял душ. А затем позвонил Саре. Не дозвонился, оставил сообщение: «Только что вернулся из Нагои, позвони, как сможешь».
Он прождал, не ложась, до одиннадцати, но Сара так и не позвонила. Звонок от нее раздался только на следующий день, когда он обедал в корпоративной столовой.
– Ну как Нагоя? – спросила она. – Сделал все, что хотел?
Он встал из-за столика и вышел в коридор, где было спокойней и тише. И в двух словах рассказал ей, как посещал автосалон Синего и офис Красного.
– Хорошо, что мы поговорили, – подытожил он. – Кажется, я понемногу начал понимать, что к чему.
– Ну и отлично, – сказала Сара. – Значит, не зря съездил.
– Готов поболтать с тобой об этом, если захочешь…
– Погоди минутку, загляну в расписание.
Она молчала секунд пятнадцать. Все это время Цкуру разглядывал за окном небоскребы Синдзюку. Небо закрыли плотные тучи, пахло дождем.
– Послезавтра вечером я свободна. А ты? – спросила Сара.
– Ну давай послезавтра вечером. Заодно и поужинаем где-нибудь, – ответил Цкуру. С его расписанием сверяться нужды не было. Там почти все вечера пусты.
Они договорились о встрече и попрощались. Отключив мобильник, Цкуру ощутил что-то странное в груди. Словно кусок еды застрял в пищеводе и не желал перевариваться. До разговора с Сарой этого чувства не было. Точно не было. Но что оно могло означать, если вообще означало что-либо, оставалось загадкой.
Он прокрутил в памяти все детали их диалога. О чем говорили, как она реагировала, что именно уточняла. Нет, ничего необычного вспомнить не мог. Спрятав мобильник в карман, он вернулся за столик. Но аппетит, как назло, совершенно пропал.
* * *
Остаток того дня, как и весь следующий, Цкуру на пару с молодым ассистентом, только пришедшим в фирму, инспектировал станции, которые нуждались в новых лифтах. Он объяснял новичку, чем отличаются чертежи у них в конторе от станций на самом деле. Между исходными проектами и реальностью всегда существует разница. Причин тому много, но перед тем, как начать реконструкцию, крайне важно заточить планы под реальность. Ибо если серьезные погрешности обнаружатся уже после начала монтажа, исправить ничего не удастся. Работать по несверенным чертежам – все равно что высаживать десантный батальон на вражеский остров, пользуясь картой со сплошными ошибками.
Покончив с чертежами, они поговорили с начальником станции о последствиях, к которым может привести подобная реконструкция. Так, новые лифты исказят геометрию здания, изменится пассажиропоток. Все это нужно учитывать заранее. Конечно, главное – безопасность пассажиров, но нельзя забывать и о том, как должны передвигаться в процессе работы станционные служащие. Задача Цкуру – уложить все это в единый план и внести в чертежи необходимые изменения. Работа не из простых, но от ее результатов зависят человеческие жизни. И Цкуру выполнял ее кропотливо и основательно. Собирал все проблемы воедино, составлял список задач, прорабатывал пункт за пунктом, что у него всегда получалось отлично. А заодно объяснял азы профессии новичку. Этот юноша, Сакамото, только что закончил инженерный факультет университета Васэда. Он был пугающе молчалив, длиннолиц и никогда не улыбался. Но все объяснения схватывал на лету – и отлично справлялся с расчетами. Цкуру чувствовал: из парня выйдет толк.
Целый час они обсуждали с начальником станции детали нового оборудования для платформы скорых поездов. Настало время обеда, начальник заказал всем по бэнто
[30]
, и они поели прямо у него в кабинете. И уже за чаем поболтали о том о сем. Начальник, общительный толстяк средних лет, рассказал кое-что из истории своей станции. Цкуру всегда любил слушать такие профессиональные байки ветеранов. Постепенно разговор зашел о забытых на станции вещах. Чего только люди не забывают в поезде или на перроне! И урну с прахом покойника, и парик, и ножной протез, и даже рукопись неопубликованного романа (начальник пробовал читать, да бросил – уж больно скучный), и аккуратно уложенная в коробку окровавленная мужская сорочка, и живая гадюка, и целая пачка – штук сорок, не меньше – цветных фотографий женских половых органов, и огромная и красивая деревянная рыба из буддийского монастыря
[31]
…
– А было и такое, от чего можно остаться заикой на всю жизнь, – добавил начальник станции. – Как-то моему коллеге, начальнику соседней станции, доставили забытый саквояж с трупиком мертворожденного младенца. Хорошо хоть со мной пока ничего подобного не случалось. Хотя на станции, которой я заведовал раньше, мне однажды принесли человеческие пальцы, замоченные в формалине…
